Ночные птицы

Джасинта кивает:

– Часто магия проявляется впервые под воздействием эмоций. Лейла разозлилась на приятеля и чуть не спалила его дотла.

Девушка с зеленым огоньком пожимает плечами, не выражая раскаяния:

– Поверьте мне, он сам напросился.

Десять проклятий, как им удалось скрываться так долго?

– Возможно, именно поэтому твоя магия проявилась в клубе, – еле слышно говорит Эйса Матильде. – Ты испугалась.

Матильда фыркает:

– Скорее уж пылала от ярости.

Но Эйса права. Когда Тенни прижал Матильду к стене, ее захлестнули эмоции, а вместе с ними всколыхнулась магия. Кажется, живущие в Подполье знают о ней больше, чем она.

– А вы? – повернувшись к Сейер, говорит Джасинта. – Не хотите показать нам, на что способны?

Матильда бросает взгляд на Ночную птицу, мысленно моля: «Не смей».

Но во взгляде Сейер читается: «Почему бы и нет?»

Стоит Сейер закрыть глаза, как комнату наполняет аромат надвигающегося шторма. И Сейер начинает растворяться в колеблющихся тенях. Даже зная, что должно произойти, Матильда пораженно смотрит, как исчезает подруга. Хотя, если прищуриться, можно разглядеть ее очертания. Это не невидимость, скорее игра света.

Алек выглядит так, словно на него только что вылили ведро холодной воды.

– Это что-то новенькое.

– Слияние с тенями. Изменение потоков ветра, – бормочет Джасинта. – Ты управляешь воздухом.

– Но это не все, – говорит Сейер. И когда она успела стать такой разговорчивой? – Я могу управлять потоками ветра и удерживать ими что-нибудь. Или… кого-нибудь.

Как давно она это узнала? Очевидно, это произошло еще до вчерашнего вечера. Матильда пристально смотрит на подругу, но Сейер старательно отводит взгляд.

– А ты? – спрашивает Джасинта Эйсу. – Что ты умеешь делать?

– Ну… – Эйса ерзает, чувствуя себя не в своей тарелке. – Немного.

Джасинта ждет, но Эйса не продолжает. Видимо, не хочет говорить о своем даре Ночной птицы. Матильда вспоминает, как та управляла сознанием Тенни в «Клубе лжецов». Ее голос окружил его, словно косяк рыбешек. Но одно дело – знать, каким даром обладает Соловей, а другое – увидеть это. Даже от одного воспоминания у Матильды по коже расползаются мурашки.

Джасинта переводит всезнающий взгляд на Матильду.

– А ты?

Матильда понимает, что нет смысла скрывать. Но ей не нравится чувство, будто ее изучают. Выставляют на всеобщее обозрение.

– Она может превратиться в другого! – выпаливает Рэнкин. – Меняется все: одежда, лицо. Я чуть не упал, когда увидел это.

Матильда бросает на него гневный взгляд, и парень смолкает. А брови Джасинты взмывают вверх.

– Феникс, восставший из пепла, мне бы хотелось на это посмотреть.

Но Матильда скорее бы разделась догола и нырнула в каналы.

– Я не собираюсь развлекать тебя, демонстрируя свою магию.

Джасинта закатывает глаза:

– Не надо скромничать. В конце концов, ты ведь Ночная птица.

Матильда застывает:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что не ожидала такой сдержанности от девушки, которая продает поцелуи незнакомцам.

Внутри Матильды разрастается горячее, неукротимое пламя.

– Мне не нравится твой тон.

– А мне не нравится, как Ночные птицы проворачивают свои дела. Вы представляете, что сделали бы люди, если бы нашли этих девчонок? Нам приходится прикладывать немалые усилия, чтобы скрыть магию. А вы легко передаете ее тем, кто может заплатить.

Эти слова – словно пощечина. Эйса потрясенно смотрит на Джасинту. Сейер выглядит так, словно едва сдерживается, чтобы не достать нож, который, без сомнения, спрятан под рубашкой.

– Джасинта, – одергивает ее Крастан. – Хватит.

– Что? Она слишком чувствительна, чтобы услышать правду?

Воздух в зале, кажется, раскаляется.

– Не притворяйся, будто понимаешь, кто мы такие, – предупреждающе произносит Матильда. – Ты ничего не знаешь о Ночных птицах.

Джасинта поворачивается к Алеку.

– Ты не упоминал, что с ней так сложно.

Что-то опаляет язык Матильды, отчего рот заполняется вкусом ярости и пепла. Ей хочется превратить эту выскочку в кучку золы. Пламя свечей начинает мерцать, становясь сначала белым, затем темно-красным, когда Матильда встает, борясь с желанием броситься на Джасинту. Эйса и Сейер хватают ее за руки, чтобы удержать.

Жар нарастает внутри, как это произошло ночью, в саду, когда силы Сейер и Эйсы слились с ее. От их прикосновения магия Матильды увеличивается, стремясь вырваться на свободу обжигающей, мерцающей волной.

Несколько девушек ахают. А та, что расплавила монеты, смотрит на жидкость, все еще собранную у нее на ладони, которая приобретает золотой отлив. Лейла, с улыбкой наблюдает, как пламя окутывает ее сиянием. Воздух в зале пульсирует от силы.

Эйса и Сейер отпускают руки Матильды, и связь между ними разрывается. Пульсирующая магия стихает. Девушки начинают перешептываться: «Ты это почувствовала?» – «А ты?»

Матильда смотрит на Сейер, которая выглядит такой же потрясенной, как и она. Эйса прижимает руку к груди, словно пытается удержать готовое выпрыгнуть сердце. Крастан, Алек и Рэнкин выглядят растерянными. Что бы сейчас ни произошло, похоже, это почувствовали только девушки, обладающие магией.