Ночные птицы. Памфлеты

Благодаря многолетней тонкой политической тактике графа Андрея Шептицкого руководимая им церковь всячески скрывала свои подлинные цели и часто, чтобы снискать популярность в народе, прикидывалась защитницей его попранных национальных интересов. А в Австро-Венгрии Габсбургов и в Польше маршала Пилсудского граф Андрей Шептицкий, который долгое время был вице-маршалом галицийского сейма, любил выступать в роли арбитра — примирителя угнетенных с угнетателями. Когда ему недоставало политических аргументов, он призывал на помощь авторитет бога и прикрывал свои действия ссылками на волю провидения. Выступая в амплуа представителя Ватикана, который направлял действия тысяч греко-униатских священников, граф Шептицкий силился снискать себе славу «справедливого архипастыря». Он срывался лишь тогда, когда события непосредственно угрожали благополучию его родного класса магнатов. Так было, в частности, и тогда, когда во Львове прогремел выстрел украинского студента Мирослава Сичинского.

12 апреля 1908 года, доведенный до отчаяния притеснениями украинцев, студент Львовского университета Мирослав Сичинский проник на аудиенцию во Львовское воеводство и несколькими револьверными выстрелами убил наместника Галиции графа Андрея Потоцкого, ближайшего друга графской семьи Шептицких.

Когда австрийская полиция схватила Мирослава Сичинского, он заявил, что убил наместника исключительно по политическим мотивам. Стреляя в украшенную австрийскими орденами грудь наместника, Сичинский видел перед собой весь класс польской и австрийской магнатерии, угнетавшей тружеников-галичан.

Выстрелы Сичинского застигли врасплох восседавшего в кресле на Свято-Юрской горе митрополита Андрея Шептицкого. Но не страдания украинского народа заставили его тогда сказать свое слово по поводу случившегося, а прежде всегоинтересы австровенгерской монархии и ее верных слуг из различных графских фамилий, столетиями мучивших крестьянство. Живой граф выступает в защиту убитого графа и вместе со своими владыками в послании к верующим греко-католикам выступает против «политики без бога» и всячески осуждает поступок Сичинского.

Владелец многих прикарпатских лесов, граф Андрей Шептицкий мечет громы и молнии против тех единомышленников Сичинского, которые, как он выразился в своем послании, хотели бы «служить делу народа окровавленными руками». Митрополит Андрей Шептицкий не видит крови на руках у магнатов, ответственных за смерть крестьянина-бедняка Каганца, ему нипочем, что с окровавленными руками, под звуки полкового оркестра возвращаются во Львов австрийские уланы, расстреливавшие крестьянскую демонстрацию в селе Холоив, на Бродщине. Шептицкий боится только одного: как бы не взялись за оружие против его класса угнетенные украинцы.

В то же время, когда магнаты, заседающие во львовском суде, приговаривают Мирослава Сичинского к смертной казни через повешение, целая армия священников греко-униатской церкви, подчиненной Шептицкому, целая армия его агентов в черных сутанах пытается внедрить в народе слова митрополита о всемерном послушании, о том, что нельзя выступать против поработителей, стрелявших в народ, ибо это будет «политика без бога».

Все честное, прогрессивное в украинском народе еще в те далекие дни 1908 года видит, для кого таскает каштаны из огня Шептицкий. Ему не забудут умиротворительных призывов даже украинцы, живущие за океаном, кого нужда и безземелье погнали за куском хлеба прочь с родной земли в леса Канады и в прерии Соединенных Штатов Америки.

В 1910 году митрополит Шептицкий, объезжая Америку и Канаду, приехал в город Ванкувер, на Тихом океане. На заводах и фабриках Ванкувера работало много украинцев. После первой же проповеди, которую произнес митрополит рабочим-украинцам Ванкувера, они забросали его тухлыми яйцами и криками: «Предатель! На тебе кровь Каганца!»— прервали выступление князя церкви Андрея Шептицкого, не желая слушать его религиозную демагогию.

Тем не менее, стыдливо забывая эти выкрики, клерикалы Канады и по сей день в своих газетах окружают «белую голову» Шептицкого нимбом святого.

Не в пример некоторым, слишком доверчивым прихожанам, уверовавшим было в благородную миссию Шептицкого и ослепленным его внешней кротостью, все прогрессивные деятели галицийской интеллигенции раскусили хитрую тактику Шептицкого и подоплеку творимого мифа о нем как о добром митрополите.