Ночные журавли

Учительница одета в желтую куртку и красные туфли, так же ярко, как ее девчонки. Только что без косичек. С той же наивностью в глазах. И все же что-то куцее чувствовалось в ее улыбке.

А девочки пока еще домашние, нарядные: в белых бантах и фартуках, выглядывающих из-под курток. Они жмутся к учительнице и плывут по деревне робким цветочным островком. Только бы не облететь им слишком рано!..

И, будто в подтверждении его мыслей, Вася заметил двух школьниц под мостом. Девочки прыгали с кочки на кочку, загнав в грязь какого-то мальчишку. А он кривил на губах что-то гаденькое: какое-то оскорбление, исподтишка, под шум реки.

Девчонки махали портфелями, но пацан уворачивался и болезненно повторял, уже сам не рад тому, что говорил. Видно было, что опасное слово раззудило его голову, как лишай. Заметив главу села, мальчик все же процедил: «Лесбиянки!» Чтобы Вася помог ему избавиться от девчонок или от лишайного слова.

Школьницы стряхнули грязь с каблучков туфель, мол, ладно, только вернись!.. Так жены на пороге дома предупреждают своих беспутных мужиков.

Из ближайшей калитки слышался истошный лай. Свирепствовала маленькая собачка с розовым бантом на шее. Еще одна примета нынешнего времени – в деревне заводят мелких собак вроде комнатных городских – лают они от страха, а едят гораздо меньше.

23

За мостом Вася встретил своего приятеля, прораба с острова. И сразу почувствовал сухость во рту. Должно быть, закончилось действие тещиной грушовки.

Прораб Семен Аркадьевич был его ровесник, сухощавый мужик, привыкший к кочевой жизни. В деревне его прозвали Пинеткой, потому что ходил носками внутрь и даже в теплые дни носил зимние ботинки с широко откинутым меховым языком, что придавало им по-детски расхлябанный вид.

Вчера прораб приходил в баню, и теперь они сочувственно осматривали друг друга, узнавая похмельную маету.

– Ну, как ты?

В руках у Семена Аркадьевича кожаная папка, в ее швах забились мелкие опилки:

– В пределах допустимого!

Прораб достал из папки ручку и почесал ею спину за воротом куртки, вспомнив при этом, что вчера они так и не помылись.

– Зима, похоже, скоро! – произнес Вася, намекая на то, что скоро Семен уедет домой.

– Похоже. – Прораб был не в духе.

– По льду-то скорее перейдем на остров, чем по мосту твоему!

– Снег пойдет, может, быстрее шевелиться будут! – раздраженно сказал Семен Аркадьевич про своих рабочих.

Прожив здесь весну и лето, он уже сильно скучал по дому. В работе был тороплив, потому что каждый вбитый гвоздь приближал его встречу с семьей.

Но торопливых в деревне не любят.

– Снесет твой мост весной!

– Это почему же? – спросил прораб, не очень, правда, удивляясь и тем более расстраиваясь.

– Четыре прежних-то снесло…

– Посмотрим.

– Приедешь и увидишь! Может, новый начнешь…

Характер у речки был деревенский: тихий лишь до времени, но если разойдется, то будет крушить на своем пути все без разбора.

Зимой место строительства зальет водой: она пойдет из реки поверх льда, и, к радости детей, остров превратится в каток.

– Ты мне скажи, – чесал спину прораб, – нужен деревне мост или нет?

– Нужен, но не здесь, – сообщил Вася, как давно решенное дело. – Тут место заповедное!

– А сено возить с того берега вам надо? – вздохнул Семен Аркадьевич, глядя на Чуйский тракт, по которому неслись машины в сторону его города.

24

Неспешно подошли к реке.

Посреди нее возвышалась железная опора, похожая на ржавый броненосец. Река глухо серчала на новую преграду: пенились волны на острие носа, крутились по бокам воронки. Зеленовато-прозрачные пласты воды разгонялись на отмели и с силой ударялись об корявое железо. Содрогалась торчавшая вверху арматуру, а за кормой опоры вода расслаивалась желтыми мутными струями.

Приятели остановились, щурясь на солнечный блеск.

Только на душе у Васи было неспокойно. Тянуло ее куда-то, словно щепку на стремнину.

Берег усыпан сосновой корой. Смолистый дух смешивался с запахом речных отмелей и оттаявшей после заморозка травы. На зеленой пойме, меж двух родников, паслись телята. Оттопырив мохнатые уши, они глядели на людей ласково-гуманоидными глазами.

Вася вспомнил:

– У меня корова ушла!

– А у меня бригада пропала…

Из короткой трубы строительного вагончика шел дымок; низко стелился в русле реки и провисшими сизыми клубами уносился за поворот.

Скрипнула железная дверь. Молодой парен, с флюсом на красной щеке сбегал к берегу, черпанув из реки закопченным ведром.

– Строят мост, – кивнул прораб на вагончик, откуда доносился крепкий мужской смех, – будто сами встанут вместо опор!

– Место такое, нехорошее…

– Чем?

– Здесь и так каждую весну ледовый затор.

– Берутся за одно, – не понял его Семен, – потом за другое! Ничего до конца не доводят!

– Может, плохо объясняешь?

Пинетка тряхнул папкой с чертежами:

– Да что непонятного-то?.. Зима скоро!

– Начальство в деревне не любят. – Вася придавил папку своей ладонью. – Вон, твои чертежи…

– В туалете нашел…

– Твои чертежи, – настаивал Вася, – тоже начальство!

– Да какой я начальник? – Семен поднял кусок арматуры и понес косолапя к мешкам с цементом. – Я им денег даю заработать.