Ноги из глины

– Мышь. Як, – повторил Детрит. – Угу, теперь понятно.

– Ну хоть девиз у него на человеческом языке, – заметил сержант Колон. – А не на этом древнем наречии, в котором сам черт ногу сломит. «Свечи, рожденные мастерством». Это, сержант Детрит, каламбур. Игра слов. Потому что у него фамилия Мастерс, понимаешь?

Ваймс перевел взгляд с одного сержанта на другого и почувствовал, как у него в голове разверзается дыра.

– Черт! – крикнул он. – Черт, черт, черт! Он же мне прямо под нос это сунул! «Этот Ваймс, старый дурень, все равно не заметит!» А я и не заметил!

– Ну, это не всякий заметит, – успокоил его Колон. – Надо для начала знать, что свечника зовут Мастерсом…

– Фред, заткнись! – рявкнул Ваймс.

– Есть заткнуться, сэр!

– Нет, ну до чего заносчивый… Это еще кто?

Из дверей фабрики выскочил какой-то человек, быстро огляделся по сторонам и припустил наутек.

– Это Мастерс! – крикнул Ваймс. Он даже не приказал: «За ним!» – просто сорвался с места в карьер. Убегающий человек ловко лавировал между свиньями и овцами и в целом был довольно прытким, но Ваймса гнала вперед энергия чистой ярости, и он был уже в нескольких ярдах от Мастерса, когда тот нырнул в переулок.

Ваймс резко затормозил и припал к стене. Он успел увидеть мелькнувший арбалет, а одна из вещей, хорошо известных всем стражникам – по крайней мере, тем, кто успел ее усвоить, – заключалась в том, что очень глупо преследовать человека с арбалетом в темном переулке, где твой силуэт четко выделяется на свету.

– Я знаю, что это ты, Мастерс! – крикнул он.

– У меня арбалет!

– Успеешь выстрелить всего раз!

– Я готов пойти на сделку!

– Никакой тебе сделки!

Мастерс понизил голос:

– Мне просто сказали отдать приказ проклятому голему, я и отдал. Я никому не желал зла.

– Конечно, конечно, – сказал Ваймс. – Ты делал ядовитые свечи, потому что они горят ярче, наверное.

– Ты знаешь, о чем я! Они сказали, что все будет в порядке, и…

– Что это за «они» такие?

– Они сказали, что никто не узнает!

– Серьезно?

– А еще они сказали, что могут… – Он умолк, а потом заговорил тем вкрадчивым тоном, к которому прибегают недалекие люди, пытаясь казаться проницательными: – Если я вам все расскажу, вы меня отпустите, правда?

Подбежали двое сержантов. Ваймс притянул к себе Детрита – или, точнее выражаясь, себя к Детриту.

– Иди за угол и смотри, чтобы он не улизнул с той стороны, – прошептал он. Тролль кивнул.

– Что же ты мне хочешь рассказать, Мастерс? – спросил Ваймс в темноту переулка.

– Так что, по рукам?

– По каким еще рукам?

– Ну, мы договорились на сделку?

– Еще чего не хватало! Я тебе не торговец! Но я тебе вот что скажу, Мастерс. Тебя предали!

Повисла тишина, а потом из темноты раздался звук, похожий на вздох.

За спиной у Ваймс сержант Колон потопал ногами, чтобы согреться.

– Слушай, ты же не можешь там всю ночь просидеть, – сказал Ваймс.

Послышался другой звук – как будто шорох кожи. Ваймс вгляделся в клочья тумана.

– Тут что-то не так, – сказал он. – За мной!

Он бросился в переулок. Сержант Колон последовал за ним, рассудив, что можно спокойно кидаться в переулок, где притаился вооруженный человек, если перед тобой туда кто-то уже кинулся.

Впереди маячил крупный силуэт.

– Детрит!

– Да, сэр?

– Куда он делся? Тут нет ни одной двери!

Когда глаза чуть привыкли к темноте, он увидел у стены скорчившуюся фигуру. И задел ногой арбалет.

– Мастерс?

Ваймс опустился на колени и зажег спичку.

– Ох, жуть какая, – сказал сержант Колон. – Ему, похоже, кто-то шею сломал…

– Он мертв, да? – спросил Детрит. – Хотите, я его мелом обведу?

– Не стоит беспокойства, сержант.

– Да я и не беспокоюсь, вот он у меня, мел, с собой…

Ваймс посмотрел вверх. В переулке стоял туман, но было видно, что здесь нет никаких лестниц или удобных низких крыш.

– Пойдемте-ка отсюда, – сказал он.

Ангва повернулась к королю големов.

Она боролась с непреодолимым желанием обратиться. Даже волку такой противник был бы не по зубам. У него просто-напросто не было яремной вены.

Взгляд Ангвы был прикован к голему. Тот двигался неуверенно, подергиваясь, – будь он человеком, его сочли бы сумасшедшим. Он быстро, но хаотично размахивал руками, как будто до них не доходили сигналы от… что там у големов вместо мозга. Схватка с Дорфлом не прошла для него бесследно: с каждым шагом на его глиняном теле вспыхивали все новые трещины.

– Да ты же весь растрескался! – закричала Ангва. – Это потому что тебя не обожгли, а запекли, как лепешку!

Король бросился на нее. Ангва увернулась и услышала, как его рука разрезала связку свечей.

– Посмотри на себя, ты сейчас на куски развалишься! Тебя сунули в печь, как кусок теста! Да ты просто недоделанный!

Она обнажила меч. Ангве редко приходилось это делать. Как правило, ей всегда хватало улыбки.

Рука голема разрезала лезвие пополам.

Ангва в ужасе уставилась на обломок меча, а потом кувыркнулась назад: следующий удар чуть не пришелся ей в лицо.

Она поскользнулась на свече и упала, но вовремя сообразила перекатиться, пока ее не затоптала огромная нога.

– Да где тебя носит? – заорала она.