Ноктэ

Я перевожу взгляд с манекена на окружающую обстановку. Простыни на кровати в пятнах «крови», а по стене стекают слова: «Хорошие умирают здесь», написанные зловещим красным цветом, якобы пальцем убийцы, смоченным в крови своей жертвы.

— Что насчёт тебя? — спрашиваю я с ухмылкой Деэра. — Ты хороший, я имею в виду?

Он резко оборачивается ко мне, а потом его рот изгибается в улыбке.

— Пока что никто не жаловался.

Я качаю головой, поскольку ясно, что это не то, что я подразумевала, но это смешно, так что я всё равно смеюсь.

— Хм. Тогда мы можем оказаться в опасности. Если ты хороший, я имею в виду.

Я быстро приближаюсь к нему и неожиданно оказываюсь в его личном пространстве. Я прижимаюсь к его груди, и меня удивляет её каменная твёрдость. Он гибкий и стройный, так что я не ожидала, что он будет таким… непоколебимым, настолько мускулистым и твёрдым.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая его мужской запах, и пристально смотрю на него снизу вверх.

Он смотрит на меня, его взгляд прикован к моим глазам, точно как в первый день, когда я его встретила. Но на сей раз в его глазах есть что-то, чего не было раньше, выражение, которое я видела только в своих снах. Желание. Меня. Оно потрясает меня до глубины души, заставляя моё дыхание замереть на губах.

Я дотрагиваюсь до его лица, мои пальцы слегка касаются его челюсти, его щетина покалывает кончики моих пальцев.

— Я готова задать свой четвёртый вопрос, — говорю ему, мой голос слегка дрожит. От его близости у меня кружится голова.

— Тогда спрашивай, — отвечает он, его голос как всегда спокоен.

— У тебя дома есть подружка?

Мои слова звучат почти по-детски. Потому что слово «подружка» кажется таким ребяческим. А мои чувства представляются огромными и взрослыми.

Деэр шумно втягивает воздух и протягивает руку, чтобы заключить мои пальцы в свои ладони, удерживая их на месте, останавливая меня от дальнейшего исследования остальной части его лица. Он смотрит в мои глаза, и сейчас я не могу его прочесть.

— Нет.

Он прикладывает мою руку к своей груди, и я чувствую, как под моей ладонью бьётся его сердце.

Тук. Тук. Тук.

В тишине этот звук кажется очень громким.

Влечение между нами достаточно ощутимо, чтобы прикоснуться, сплетающееся вокруг нас, притягивающее нас друг к другу, воздух потрескивает от своей наэлектризованности.

Но он не двигается.

И я тоже.

Мне хочется, чтобы он меня поцеловал. Я представляю, как бы ощущались его полные губы — упругими, но в то же время мягкими. Представляю, как ощущались бы его руки на моей спине, притягивающие меня ближе, ближе, ближе.

Но он не двигается, и я тоже.

А потом внезапно Деэр отпускает мою руку и делает шаг назад.

— И это всё, что у тебя есть? — спрашивает он, и сейчас его тон поддразнивающий. Сексуальное напряжение, к сожалению, улетучилось.

Хотя я не могу удержаться от улыбки. По той простой причине, что оно вообще было.

— Да. Полагаю, твои стальные яйца сегодня тебя спасли, — говорю я. Он снова усмехается, а затем мы продвигаемся обратно в сторону фойе. Но когда мы пересекаем гостиную, я вижу кое-что интересное и останавливаюсь рядом с дверной аркой.

«ДД и КП» вырезано внутри сердца. Банально и мило. Я провожу пальцем по буквам.

— Какое совпадение, — шепчу я, по какой-то причине переживая и одновременно страстно желая быть той КП, а Деэру быть тем ДД. Потому что, банально или нет, это настолько интимно, настолько душераздирающе лично. Это попахивает первой любовью влюблённых старшеклассников, тем, что считается нормальным.

Моя рука соскальзывает, и я продолжаю идти… ибо мы — не те инициалы, и моя жизнь — не нормальная.

Когда мы выходим наружу, я делаю глубокий вдох свежего воздуха, вдыхая луну, и звёзды, и сосны.

— Там было ещё, на что можно посмотреть, — тихо говорю ему на краю тёмной дорожки. Уголок его рта изгибается.

— Давай оставим это на другой раз, — предлагает он, пока мы прогуливаемся.

Я киваю, потому что наше мгновение там, в «Ноктэ», не было фантазией. Может быть, это напугало его, как отчасти испугало и меня, и именно поэтому сейчас мы бежим от него.

Поскольку это было неожиданно, жарко и ослепительно… как падающая звезда.

Когда мы возвращаемся в машину и едем к дому, я поглядываю на него.

— Может быть, как-нибудь прокатишь меня на своём мотоцикле? Я на нём никогда не ездила.

Деэр кивает:

— Может быть.

Он смотрит в окно, стараясь оставаться на своей половине. Секунду я размышляю о его поведении, однако отказываюсь на этом зацикливаться. Но я настолько погружена в себя, сосредоточившись на этой мысли, что то, что говорит Деэр пять минут спустя, кажется, исходит откуда-то издалека:

— Я готов задать тебе вопрос, — мягко произносит он, его голос хриплый и пронизан ночью.

Я приподнимаю бровь.

— Хорошо. Выкладывай.

Я ожидаю, что он спросит о бойфренде, или истории моих свиданий, или даже сколько мне лет. Но он спрашивает не об этом. Его вопрос фактически обрушивается на меня с силой товарного поезда, возвращая меня к реальности.

— Можешь рассказать мне о своей маме?

Следует долгий удар сердца, прежде чем я могу заставить себя говорить.