Ноктуарий. Театр гротеска

В доме обустроили камин. Я сказал это вслух, сидя в темноте, – и задумался. Интересно, когда в последний раз кто-то разжигал этот камин, когда вообще кто-то здесь жил. Потом меня заинтересовали лампы, и я пробовал их включать. Один за другим я крутил рифленые на ощупь ручки выключателей. В тусклом лунном свете мне видны были только контуры абажуров, как потом оказалось – пустых. Ни в одном патроне не было лампочки, поэтому, сколько бы я ни щелкал выключателями, ничего не менялось. Залитая тьмой гостиная в пустом бунгало, лунный свет проникал сквозь пыльные жалюзи и, падая на блеклый ковер, выхватывал из темноты неподвижных насекомых и других паразитов.

Голос переходит на шепот.

Те трудности, те проблемы, с которыми я здесь столкнулся, угнетают меня все больше. Есть в том, что я делаю, какая-то запредельная отрешенность. Меня окружает глубокий ночной мрак, и я даже не знаю, который час. На старом выцветшем ковре – тела этих тварей, в некоторых еще теплится жизнь. Все лампочки в доме вывинчены, и света не будет, сколько ни проверяй, словно все здесь против меня, и я в сердце некого сговора.

И в этот момент я впервые обращаю внимание на то, что эти тельца, лежащие на ковре в пятнах лунного света, не похожи ни на один известный мне вид. Некоторые кажутся деформированными, будто их естественные, и без того отвратительные, формы подверглись таким изменениям, чтобы у меня не было шансов узнать их. Одно я знаю точно – мне потребуются специальные средства для борьбы с этими существами. Целый арсенал передовых приспособлений для истребления. Мысль о ядах – о токсичных растворах и аэрозолях, без которых мне не обойтись в этой нелегкой борьбе, – вызвала бурю в душе: ну и головоломку мне предстоит решить! При том что ресурсов у меня, считай, никаких.

Далее голос становится все более неразборчивым, и напоследок удается различить лишь следующее: