Ноль рублей в месяц. Первый эпизод

Избы, разделенные обширными огородами, стояли на приличном расстоянии друг от друга. А чем дальше – тем дома попадались всё наряднее и шире. Самый лучший двор, одетый в невысокий забор и ворота с портиком, разумеется, был у деревянной церквушки – тоже, по сути, большой избы, увенчанной единственной луковкой-главкой с крестом. Как Иван и думал, дед Афанасий имел отношение к церкви – он назвался смотрителем Божьего храма, пояснив, что попов в общине нет и не было.

А за церковью находился двор деда Афанасия. Жил он один, если не считать ласковой рыжеватой собачонки Мульки и черно-белого, потрепанного, как заправский бандит, кота Николая; скотины дед не держал, в огороде выращивал лечебные травы и цветы, обменивая сборы на нужные ему продукты. Избушка его внутри оказалась обителью аскета, зато просторной, то есть незахламленной, и чистой. Спальное место Ивану дед определил на лавке.

Вместе они растопили баньку. А после бани Иван, будто с грязью смыв прошлое, почувствовал себя новорожденным. Дед тоже нарядил его в длинное черное платье, подобрал ему по размеру отличные немецкие сапоги. Бритвы, по утверждению Афанасия, во всей деревне ни у кого отродясь не имелось. (Бросай тальянский замашки, Ваня, рощи бороду, как нормальнай русскай мужик).

Так, за превращением «тальянца» в «нормального русского мужика», подоспело время обеда – Иван это понял, потому что зачастили женщины с гостинцами для гостя. Дед Афанасий на них бухтел, цыкал, велел нести свои пряники восвояси и не развращать его подопечного. Но женщины, посмеиваясь, ворчуна упорно не слушались – мол, ничё-ничё, пущай немецкая скелета котлеты отведает, а то, видать, нище у них там, в Италиях, вовсе кушать нечего, – снег и пальмы одни – прутся без конца на Русь! Словом, обед выдался по местным меркам царским – копчения и жарения, сало, селедка и яйца, квашенья, консервации, мед и хлеба всех сортов… Лишь Марья ничего не принесла.

Садясь за заставленный угощениями стол, Иван понял, что он хочет стать своим здесь, в Писькино, что хочет здесь дом. Он, должно быть, долго его искал – то место, где прежде дают, а не пытаются получить, где не кидают и где у него не возникает желания никого кинуть…

Неспешно обедая, Иван и дед Афанасий вновь заговорили о чертях, вернее, Иван попросил рассказать ему о загадочной «ведьмочке» Марье. Двигало им банальное любопытство. Не каждый день встретишь ту, кто с чертями на короткой ноге!

– Черти, Ваня, – просвещал его дед, – тока в Аду рогатые и хвостатые. По земле они в людском обличье мотаются. Обличье не меняют, стареть не стареют, одёжу и ту, пока до дыр не износят, не выбросят. Раздеваться они не любят!

– Почему?

– Бог так решил, чтоб нам, людя́м, помочь енту пакость распознать. Черт всегда ляжет спать в дневной одёжде и обувки наверняка не скинет. А черти они, Ваня, разные: есть и жулье всех мастей, и купцы, и трактирщаки, и банщики, и даж попы. В карты же токо высшие из их играют – на душу твою, бессмертную. Сулят богатств несметных, любвови, славы… На енто точно не ведись. Енто всё предметы сложные, люзорные, – миражи! Ни потрогать, ни понюхать, ни во рте распробовать! Прежде, чем жать им руку, надобно подробно черта расспросить. Черт – тварь хоть и лукавая по сущности, как вся нечисть, а всё ж честно на все твои вопросы ответит, – Бог так решил, позволив им среди нас шататься. Если правильные твои вопросы будут, то, можь, получишь от черта, что хошь. Хотя они незбежно, из принципу своего зловредного, подлянку, пущай и самую мелкую, да подкинут! Черти, чё с их взять. Ну а дале, коды сел с чертом в карты играть… молись не молись, Бог не услышит. Всё на волю случая… Проиграешь черту – помрешь, а он в демона обратится, но о демонах как-нибудь потом. Выиграешь – черт любое чудо исполнит, иначе сам помрет. Так вот, значит, когда мы настрадались из-за интарвентов, монархистов и опиумов для народу, да к двадцать второму сбежали сюды, Марья, мала девчонка, впервые с чертом сыграла в карты – на то, чтобы оставили нас все в покое! И белые, и красные, и попы, и любое вражье нерусское. С тех пор наша деревня мотается по Руси – сегодня там, завтра сям! Никто сюда точного ходу не знает. Но и нашанские ходоки должны, когда в циливилизацию ходят, вернуться до закату в лес наш… Летом-то вроде бы сподручнее енто – день долог, а всё ж коварство в ентом и есть. На юга, к примеру, занесет нас – у нас-то в лесу светло, а там уж темно. Замешкаешься – и всё – дверца к нам закрыта! А мы своих терять не могём! Да в беде своего не бросим. Призвала тоды Марья черта во второй раз. Выиграла. Получили мы часы с цифирями, какие время крутят. Но тута тож не всё просто. Оно, время, в ответ как порой скакнет вперед! И цельный год порой после назад, к нулям, падает… Да и лады говорю, Марья, переживем – не играй больше с чертями в карты, по черте ходишь! Но не выдержала – на зеркальце соблазнилась. Мир, мол, хочу глянуть и умнай быть!.. Вот на кой ей ентот ум, да, Вань? Горести и беды одни от такого уму! Эх, хорошо хоть то, что черт ей телек с видиком без звука подсунул!