Ноль в поисках палочки

Борода с Ручкиным обрадованно переглянулись и выжидательно уставились на профессора, ожидая продолжения его рассказа. Но он вдруг заинтересовался какой-то жидкостью в колбе, в которой плавало нечто, напоминающее птичье перо. На взгляд следователя, в ней не было ничего примечательного, но профессор думал иначе. Он помчался к другому столу, схватил там какой-то порошок и высыпал одну крохотную мерную ложечку в жидкость с перышком. На первый взгляд ничего особенного не произошло, но, кажется, профессор был очень доволен результатом. Увлекшись работой, он совершенно забыл про своих гостей. Бороде пришлось изобразить приступ острого бронхита, чтобы профессор обратил на них внимание.

– Вы кто? – очень удивился он.

Ручкин испугался, что сейчас церемонию представления придется повторить сначала. Но ученый неожиданно произнес:

– Ах да, вспомнил. Так вы хотите знать, что за товар я продал Снайперу? Пойдемте. Это у меня лежит вот в этом углу, вот тут.

И он засеменил в угол лаборатории, где в пластиковом ящичке лежали аккуратные трубочки, завернутые в цветастые фантики, напоминающие детские конфетки.

– Такие маленькие? – не удержался от восклицания Ручкин.

– Хм, – нахмурился профессор. – Одной этой конфетки достаточно, чтобы поднять на воздух небольшую легковую машину. А десятка хватит, чтобы поднять на воздух целый жилой квартал.

– И сколько из них взял Снайпер? – спросил у профессора Ручкин.

– Он попросил парочку, – сказал профессор. – Но потом передумал и сказал, что пусть будет три. Для верности.

– А тут у вас что? – спросил Ручкин, указывая на соседний ящик, где лежали такие же «конфетки».

– Это так! Баловство, – хмыкнул профессор. – Внук попросил сделать.

– Внук? – ужаснулся следователь. – А сколько лет внуку?

– Будет десять, – с гордостью сказал профессор. – И это ему салют на день рождения.

– Что? – удивился Ручкин. – Салют? Какой салют?

– Ну да, петарды, – пояснил профессор. – Я не доверяю китайцам в этом вопросе. Очень уж большой поток. Трудно уследить за качеством продаваемых в магазине салютов. Поэтому сделал ко дню рождения Вовочки свой собственный салют. Уверяю вас, в небе все просто будет цвести разноцветными огнями.

– Салют, – пробормотал Ручкин. – Надо же. А вы не боитесь держать их рядом?

– Это абсолютно безопасно. Без детонатора, разумеется, – рассмеялся профессор, но неожиданно смех застрял в его горле, словно он им подавился.

Закудахтав, профессор кинулся к ящикам и, вытащив из каждого по одной конфете, судорожно развернул их и принялся изучать. Кажется, результат его совсем не порадовал. Лицо профессора побледнело, покрылось холодным потом, и он прошептал:

– Ах, паршивец! Ремня тебе хорошего, а не салюта!

– Вы это о ком? – изумился Ручкин.

– Мой внук! – простонал профессор, опускаясь на стул. – Малолетний хулиган. Он был у меня. Видимо, с намерением стащить несколько петард. И ведь стащил, паршивец! Да еще поменял местами ящики. О боже! А я-то еще не поверил своей жене, когда она рассказывала, что к нам прилетали инопланетяне и все небо окрасили в зеленый и красный цвета. Господи, какой же я дурак! Это же были мои петарды. Они же взрываются почти бесшумно.

– Когда это было? – живо спросил у профессора Ручкин.

– Когда? Да в тот день, когда приходил Снайпер, и было, – вздохнул Профессор. – У Вовочки в классе объявили карантин по гриппу. Двадцать три из двадцати девяти детей захворали. А оставшихся отправили по домам. Вовочка не заболел, но родители отправили его к нам. Они оба работают, им не хотелось, чтобы мальчик оставался целый день без присмотра. Вот Вовочка и приехал к нам погостить. Моя жена в тот день тоже что-то неважно себя чувствовала, и мне пришлось взять Вовочку к себе. В лабораторию.

– И что? – спросил Ручкин, видя, что профессор умолк.

– Он все время ныл, что ему скучно, – произнес профессор. – Я дал ему сначала вырастить кристалл, потом показал, как можно вскипятить воду без огня, потом еще показал какие-то немудрящие фокусы. А потом пришел ваш Снайпер, и мне стало не до Вовочки. Я отвлекся на посетителя, а Вовочка исчез в углу, где у меня хранились петарды.

– А ребенок знал, что там лежит?

– Конечно, – кивнул профессор. – Первые петарды мы испробовали уже на Новый год. А Вовочка как раз гостил у меня в декабре. Так что про петарды он уже все знал. Я не умею долго хранить секреты.

– А что было потом?

– Потом в этом углу раздался шум, словно что-то упало. Но когда я пришел, то уже все было в порядке. А Вовочка сидел в уголке и играл вязким металлом. Вон он тут лежит. Видите?

И профессор показал на какой-то клубок, который на ощупь и в самом деле напоминал металл, но только был странно мягким.

– Сидел и плел из него всякие штуки, – заломил руки профессор. – Я еще тогда подумал, какой у меня замечательный внук. Уселся в уголке и не мешает взрослым разговаривать. А он, паршивец, мало того, что стащил у меня несколько петард, так еще и коробки поменял местами.

И профессор возмущенно засопел носом. Но внезапно он замолчал.