Noli me tangere (СИ)

Как подстреленная лань, девочка заметалась по коридорам. Мир для нее снова запутался. Она никак не могла понять ни себя, ни других, ни чувства между людьми, вспыхивающие как молнии в грозовых тучах. Этот невозможно запутанный лабиринт был для Принцессы хуже самой страшной пытки, ибо она могла лишь бежать и бежать по коридорам, огибая сотни изгибов, и каждое пройденное расстояние одуряюще пахло безнадежностью. С тоской она могла думать о тех счастливых днях, когда все было ясно - ясно как безоблачное ночное небо, ясно как прозрачная озерная гладь, когда все было просто, как льняная ткань или цветение абрикосов каждую весну. Она всегда знала свое место в битве из слов, чувств и взаимоотношений, место с идеально обдуманной тактикой, с выстроенной обороной, и как одаренный генерал, предвидела каждый шаг своих союзников и врагов. Она не понимала Первосвященника и не понимала других, всю свою жизнь, существуя в коконе из собственных фантазий, однако, даже если он лопнет, из него не выпорхнет бабочка, из него вывалится что-то уродливое. Сейчас она была как в кошмаре, где чудовищная реальность снимала с нее кожу из фантазий и уверенности. "Что если", думала девочка, окончательно заблудившаяся в Покоях, которые уже не были отличимые от этого абстрактного лабиринта из чувств, "всю свою жизнь я полагалась на ошибочные суждения?" "Что если мои глаза видели не солнечный свет истины, а всего лишь свет лампадок?" Ужас застилал ей глаза. Что если она не так все поняла? Что может знать маленькая девочка, опекаемая бабушкой и матерью, и наслушавшаяся великих историй о героях? Она неправильно истолковала те удивительные видения, что возникали перед ней, когда сестры подавали руки своим возлюбленным?

Почему?..

Почему она думала, что их нужно защищать? Чудовищная реальность ломала кости уверенности. Просто потому что она не могла принять такой выбор, и она ничтожно и жалко смотрела на окружающий мир через призму своих фантазий?

И если это так...

И если это так, то ты, Принцесса Одуванчик из рода Гвиллион, прожила самую жалкую жизнь на свете! Ты прожила жизнь, ведомая чужим, призрачным горем, чужими идеалами, и едва не погибла (погибла!) за чужое несчастье, что было на деле счастьем.

Твоя жизнь утекла так и не побыв твоей.

Chwyn.

В Полуночных Покоях горели звезды.

Горели и готовы были упасть. И Принцесса смело молила их об этом, молила их рухнуть ей на голову.

Запах ладана притуплял чувства и застилал глаза. Вокруг наступила ночь, и Принцесса, ведомая блеклыми звездами, которые заволок ладанный туман, бродила по комнатам. Искала свою судьбу, голос Бога. Покои - черные как ночь, и вокруг сияют звезды - золотые, серебряные, хрустальные, они превращались в запутанную карту из созвездий и скоплений, мороча девочке голову еще больше. Звезды теперь вызывали головную боль и ненависть. Окажись в ней власть, достойная бога, она бы срывала их как плоды, созревшие на небесном древе. Под руки как назло лезли старые письма, чернила, чистые листы бумаги, лепестками яблони рассыпавшиеся по полу. Покои были пусты.

- Право, что за нелепость, мой друг, - бархатный голос буквально плыл по воздуху, возвращая в сознание Принцессу, - браться за труды легкомысленных философов атеистического и радикального толка. Большинство уже давно потонуло в блестящих победах с невидимыми собеседниками, но никак не с реальными, и посему их доводы весьма прозрачны, как и их соперники, - голос мелодично рассмеялся, - "Поиск трансцендентного Бога", сей труд господина из кружка рационального идеализма - нелепость, вздор и глупая шутка. Уж я-то знаю, эти господа из Фольны годами, если не веками выпускали лишь пузырь, накачанный воздухом, и все, трясли кулаками в нашу сторону, мол мы опьяняем разум человека, а Линдион - Край и Сердце Света - мол де необходимо раздать неимущим и беднякам, и тогда на земле мирской воссияет солнце и наступит мир. Видишь ли, мой друг, они берутся лишь за тех, от кого не могут ждать ответа, когда же они взялись искоренять языческий культ Пастуха, где-то, где цветет одна куриная слепота, то потерпели такое сокрушительное поражение, что еще долго залечивали нежные места в целебных источниках под Кампедесией.

Двери Полуночных Покоев были широко распахнуты и приглашали к себе любого, кто проходил мимо. И тех, кто шел сюда целенаправленно.

- Вот и еще одна нелепость, друг мой, - вздохнула Ада, - если мы все же решим обмениваться ими с нашими недругами философами, я первая предложу отправить им Принцессу-Священницу и посмотреть, как быстро наша нелепость разрушит философскую мысль.

Ее спутник, а это был Кифа, даже не улыбнулся в ответ, его тяжелый взгляд мертвенных глаз пронзал Принцессу насквозь:

- Что ты здесь делаешь?

- Играю, - буркнула девочка, глядя на них исподлобья.

Благоверная легкими движением поправила край накидки, обшитой золотой тесьмой.