Nomen Sanguinis. Имя крови

– Все годы, все века этот поиск, это жажда, эта лихорадка, которая гнала меня за древней кровью, – это был он. Весь этот кошмарный клубок чувств, поиск тебя, невозможность не искать и обреченность в том, что я делаю…

– Это были не мы, это были они внутри нас, – договорила Алия за него. – Мы жили их жаждой мести, их страстью, их желаниями. Они раз за разом сводили нас, ища друг друга, ненавидя и любя, вели нас. Все это время мы просто были марионетками, мы никогда… – Алия запнулась. – Никогда не любили друг друга, – прошептала она и обернулась.

Гвинна не было. Алия вдохнула глубоко, как только могла, и закричала. Снова и снова. Обнаженная под ярким солнцем – словно только что родилась. Свободная.

Маркус было кинулся к Алии, но остановился, интуитивно чувствуя ее потерю и приобретение. Но то, что это была она, он знал наверняка.

Алия застыла, всматриваясь в себя в поисках той связи, что постоянно дергала ее, в поисках Гвинна. Там была пропасть, лакуна. И ей предстояло ее заполнить – своими мечтами, своими желаниями, собой. Она осталась одна. Она была вольна выбирать то, что хочет сама, не оглядываясь ни на кого, не связанная ни с кем. По губам Алии скользнула улыбка…

…Улыбка, приветствовавшая новую жизнь, где он был ничем ни с кем не связан, где ничего не сжигало его изнутри, требуя постоянного поиска. Гвинн брел по улице наобум, потом вышел на берег и сел на лавочку. Привычно потянулся покрутить кольцо, но его не было. В его жизни много чего больше не было, но кое-что появилось. Солнце освещало каналы. Он закрыл глаза, приветствуя под веками оранжевые всполохи. Он получил то, о чем просил. Свободу. И это нужно было осмыслить и принять.

Эпилог

Маркус откинулся в кресле и повернулся к раскрытому настежь окну, наслаждаясь видами, запахами и шумом. Он смотрел на солнце – подарок Древних тем, кто выжил в той битве. Он благодарил богов за него каждый миг, как и за то, что они ушли добровольно. Древние оставили их самим себе, и он знал, что это к лучшему, даже если это было хуже того, что могли дать они.

Вечные, которые могли больше не прятаться от света, стали особой кастой, над чем Маркус только смеялся. Многие Истинные пали, величие выживших больше не было абсолютным, но Вечные так долго жили в системе жесткой иерархии, что не могли не создать новую пирамиду.

Прошло уже много месяцев, но они все еще зализывали раны после нападения восставших Истинных и Вечных во главе с Годвином. Мир изменился, но так и не узнал об этом. Люди все так же спешили по своим делам, не зная, что произошло, пока они спали. Лишь иногда на страницах желтых изданий мелькали странные заголовки, да кто-то просыпался в кошмарах, но даже остатки Легиона могли с этим справиться.

Совет был снова создан и переформирован. В него вошли главы тех Истинных Домов, что выжили, и Вечные, которым теперь официально было разрешено создавать свои Дома, а также главы Совета, Легиона и вновь созданной Инквизиции. Маркус усмехнулся – Диана смогла вывернуть ситуацию в свою пользу: Инквизиция стала своего рода полицией Вечных под ее командованием, и Уильям Вестфорд занял место ее советника и любовника.

Легион пострадал сильнее всего. Многие погибли, включая тех, кто был близок самому Маркусу, – его друзья, его семья. Не было больше Квентина, Стефан остался где-то в туннелях, Начо… Родриго так и не оправился после смерти отца, но навалилось слишком много работы, чтобы долго горевать в трауре: полностью было уничтожено несколько декурий, вырезано американское подразделение, обескровлены легионы других континентов. Том выжил, но получил такие ранения, что его пришлось Инициировать. Он занял место Стефана.

Все думали, что Легион возглавит Родриго, но он отказался и после похорон отца вернулся, чтобы начать вербовать новых легионеров. Командором стал Крис, бывший заместителем Начо долгие годы. Это было еще одно нововведение – должность теперь была выборной и открытой для Вечных.

База переехала. Тайное укрепление не защитило их, так что теперь они сидели на виду у всех в Питере, в башне, якобы принадлежавшей страховой компании.

Маркус скучал по погибшим друзьям, он трудно привыкал к новым лицам и старался пореже выходить из своего кабинета и комнаты, которая и была кабинетом. Но больше всего он скучал по своей подруге, хотя и понимал ее.

Легион отпустил Алию. Да выбора и не было. Она никого не спросила. Просто собрала в один момент вещи и ушла.

Сначала и Алия, и Гвинн вызывали опасения. В них было слишком много силы, оставленной Древними, так что всерьез поднимался вопрос об их поиске и изоляции, но большая часть Совета проголосовала против, справедливо предполагая, что охота за ними лишь приведет к новому кровопролитию. Это было мудрым решением.