Nomen Sanguinis. Имя крови

Ллуг повертел кольцо на пальце, а потом покачнулся и осел. Иштар кинулась к нему, упав рядом на колени. Он посмотрел на свои руки и расправил крылья.

– И что же дальше, Иштар? Что мы будем делать в этом мире?

Иштар фыркнула:

– Кажется, это говоришь не ты, а тот, кого ты так и не смог подавить внутри себя. Это тело принадлежит теперь тебе, Ллуг, как и этот мир нам. Отправь своего Вечного в небытие, раствори. Мы останемся вдвоем и будем слушать гимны, которые поют нам, мы будем одаривать и карать, как и раньше. Мы будем любить друг друга. Других Великих больше нет. Мир наконец принадлежит нам.

– А зачем это нам, Иштар, когда мы уже есть друг у друга? – Солнце начало всходить над горизонтом. – Этот мир больше не наш, а наш уничтожили мы сами, – сказал Ллуг, глядя на рассвет. – Этот мы тоже уничтожим.

– Разве ты не видишь в его воспоминаниях, что они дела ют то же самое.

– Но это будут их ошибка и их преступление.

– Нам дан второй шанс.

– И мы используем его.

Маркус боялся пошевелиться, с ужасом всматриваясь в… «Богов, надо быть честным с собой, богов. Что ж, солнце, которое меня испепелит, – лучший выход», – вдруг подумал он, понимая, что нет и не будет больше прежней жизни. Что даже та относительная свобода, которая была у него, под пятой Древних покажется ему невероятным счастьем. Он видел, что другие Вечные, стоящие на коленях, будто придавила их непреодолимая сила к земле, тоже закрывают глаза перед неизбежным, приветствуя солнце.

– Что ты предлагаешь, Ллуг?

– То же, что и раньше, – Тир на Ног.

– Тир на Ног пал. Он держался долго, но и туда пришли изменения с гибелью Знающих.

Ллуг улыбнулся:

– Разве я не бог обмана, Иштар?

– Это были лишь внешние стены, – выдохнула Иштар. – И ты позволил своему роду остаться в мире, полном боли и страдания?

– Потому что они должны были прожить свои жизни здесь – любя, ненавидя и делая ошибки… Но я всегда берег их, как мог…

– Мой амулет и моя защитная магия – самая мощная, потому что кольцо было отдано тебе с любовью, – поняла Иштар. – Копье Ллуга, чтобы, принимая твою кровь, они не только становились сильнее, но и в конце концов нашли меня. Почему же ты не хочешь остаться, Ллуг? Чем тебе не близок этот мир? – воскликнула Великая.

– Потому что я лишь захватчик, и мое тело умирает, Иштар. Он так и не дал согласия. И никогда не даст.

Иштар всмотрелась в Ллуга и вдруг поняла. Она возродила Ллуга, но Алия обманула ее, а Гвинн, проклятый Гвинн, посмеялся над ними. Его «да» ведь она так и не услышала.

– Заставь его, Ллуг! Заставь! – вскричала Иштар свирепо и жестоко.

– Зачем, Иштар? Мы уже отобрали у него все. Точнее – я отбирал всю его жизнь. Я всегда вел его в поисках тебя, не давая остановиться. Он сопротивлялся уже тогда, чтобы не навредить ей. А сейчас, если ее больше нет, он хочет лишь умереть.

– Так и пусть уходит, но тело оставит тебе.

– Ты же знаешь, Иштар, что это невозможно, пока для них есть шанс, он будет сражаться за нее. Или погибнет. И это достойно награды.

Иштар обняла Ллуга:

– Значит, все? Мы встретились, чтобы расстаться?

– Нет, но я не смогу открыть тебе врата Тир на Нога, если ты не согласишься.

– Что нас ждет там?

– Там неистовые волны бьются о скалы, вереск стелется под ветром, солнце сияет в вышине. Там цветы под ногами, и герои приходят туда после смерти, там магия разлита в воздухе и сила бьет родниками. Правда, ты говорила, что тебе там прохладно, но я всегда смогу остановить дождь.

Иштар рассмеялась.

Маркус чувствовал обжигающие лучи и вдруг понял, что они не убивают его. Он удивленно поднял лицо к солнцу, глаза почему-то не болели. Он посмотрел на других Вечных. Как и он, все вокруг тоже прикасались к коже и непонимающе переглядывались. Некоторые смеялись.

Маркус снова всмотрелся в фигуры на горизонте, когда его обожгла яркая, ярче самого солнца, вспышка, и от неожиданности он прикрыл лицо руками.

Солнце встало над землей, освещая поле битвы и сжигая мертвые тела Вечных. Раскинув крылья, лежал Гвинн, а рядом с ним – Алия. Исчез черный плащ, исчезли амулеты и корона. Не было больше когтей и крыльев. Обнаженная была она под солнцем, которое не причиняло ей вреда.

Алия пошевелилась и повернула голову. На нее смотрел Гвинн.

– Ты смог! – выдохнула она. – Я знала, что у тебя получится.

– Откуда?

– Ты всегда боролся за нас.

Глаза Гвинна странно потускнели.

– Что не так?

– Ты не чувствуешь?

Он сел, глядя вдаль на легионеров, которые поднимались с колен, изумленно топчась под солнцем, иные впервые за столетия.

– Солнце?

– Я о другом.

Алия прислушалась к себе и вдруг поняла. Она повернулась к Гвинну.

– Я… Я не чувствую тебя. – В ее голосе появилась легкая паника, несвойственная ей. – Я не чувствую тебя больше.

Гвинн не ответил, потом медленно поднялся. Хотел привычно повертеть кольцо, но его больше не было.

– Кажется, нам подарили свободу, Алия. О ней я просил Ллуга, ее он нам и дал.

– Я не понимаю.

– Свободу от них. Свободу выбора.

Алия, сидя под ярким теплым солнцем, похолодела, прислушиваясь к себе.

– И, став свободными от них, мы… – Она задохнулась.