Номер 19

Время не вернуть, прошлого не исправить.

– К черту! – говорит Глеб и останавливается возле пешеходной зоны.

Он упирается локтями в руль и опускает голову на ладони. Трет уставшие от недосыпания глаза.

Глеб не надеется, что психолог справится. Даже самый лучший. Он знает, что разговор с мозгоправом не поможет.

Ему посоветуют простить себя, забыть плохое, жить настоящим и не думать о прошлых ошибках.

– Да что вообще может врач?

Глеб откидывается на сиденье.

Тогда что?

Что остается?

Все способы, которые сам считал правильными, не сработали. Алла сразу говорила, что самому ему не справиться. Обратиться за помощью… к чужому человеку в надежде, что незнакомец поможет. А если и в самом деле врач что-то может, если он в состоянии… Как ему рассказать такое?

Да еще эта девочка.

Все смешалось в просроченный винегрет.

Эта девочка приносит кровь в его сны. Неуверенность, ревность, сомнения и чувство вины. Проклятый салат из прошлого. Перебор с темными тайнами и грехами.

Глеб находит для себя решение. Сны, его переживания и угрызения совести – вина девочки. Так проще. Зачем разбираться в собственных промахах.

– Не надо было выгораживать ее.

Глеб спустя годы не может вспомнить имени девочки, но он точно помнит глаза. Все в слезах. И он помнит кровь.

Кошмарные сны. Дело вовсе не в том, что он подло поступил с другом детства, причина в другом…

Ведь это была она.

Он вспоминает, как нашел ее с ножницами в руках. Повсюду кровь. Тела. Он не должен был.

– Зачем?

Глебу со своими секретами не справиться. Зачем усугублять? Зачем он спрятал ножницы и уговорил коллег, что девочка ни при чем?

Он не знал наверняка. Он просто пожалел рыдающую. Отпустил. Знал бы он тогда, что это станет его кошмаром, ни за что не поступил бы так.

Просто пожалел ребенка. Глеб отвел подозрения, и девочку поместили в больницу.

Зря.

Нужно было до конца разобраться.

Сомнения.

Зря.

Теперь Глеб не поедет к врачу.

Какой смысл записываться на прием, если он и так во всем разобрался? Какой смысл платить за беседу и врать. Сидеть и врать.

– Определенно, поход к доктору прошел отлично, – улыбается Глеб своему отражению в зеркале заднего вида.

Он скажет жене, что встреча прошла замечательно, что теперь ему гораздо легче. Скажет, что Алла была права и что врач справился. А сам посидит в кафе. Пару часиков переждет и вернется домой в хорошем настроении.

Ближе к полудню, когда сонливость отступает, Глебу кажется, что сны вообще не имеют значения. Если кошмары продолжатся, он в состоянии с этим жить. Как-то же он справлялся все эти годы. Что изменилось? Просто продолжать жить и не думать о плохом. Отпустить прошлое. Эти советы он может получить бесплатно, без откровенных бесед с врачами.

Тем более для себя он нашел ответ.

Он выходит из машины и закуривает.

Старая вредная привычка незаметно возвращается. Вместе с машинальной покупкой очередной пачки и ежеминутными перерывами на перекур.

А если это на самом деле была она? Если это была не самооборона?

Глеб отгоняет дым, отгоняет мысли о том, что это девочка убила своих мать и отца и… И Владимира.

– Простите, сигареткой не угостите? – незнакомый голос возвращает Глеба в реальность.

– Да-да.

Он отвечает, лезет в карман, бросает взгляд на незнакомца и чуть не вскрикивает от неожиданности.

– Крот?

Владимир, старый друг, стоит перед ним. Те же очки, тот же морщинистый лоб, та же дурацкая ухмылка.

– Простите, что?

Глеб несколько раз моргает, пелена спадает.

Да, незнакомец чем-то похож на его друга, но это не он.

– Обознался, – говорит Глеб и щелкает зажигалкой.

* * *

Дождь закончился. На улице окончательно потемнело.

Они возвращаются к дому.

Необычно изогнутая крыша выглядывает из-за крон высаженных по периметру деревьев. Высокий забор. Сквозь узоры кованых ворот блестит в свете луны мокрая после дождя ухоженная лужайка. Роскошный трехэтажный особняк. Впрочем, на этой улице он не сильно выделяется на фоне соседних домов.

Ворота не заперты.

Лилия отказывается подходить, но младшая живо пробегает по дорожке на веранду. Прислоняет ладони к стеклу, смотрит через панорамное окно и радостно кричит.

– Мама!

Девочка стучит кулачком в окно.

– Мама дома!

Лилия подходит и заглядывает.

– Точно, ым, мама.

– Она дома! Смотри!

Девочка стучит, но мама, похоже, спит и не слышит.

Рядом с панорамным приоткрыто обычное окно. На нем решетка от грабителей. Решетка выглядит не очень эстетично, никакой гармонии с архитектурой дома. Прутья слегка выпуклые и на первый взгляд прочные. Сломать вряд ли получится, но расстояния между ними такие, что мелкий человек вполне сможет пролезть. Хрупкая девочка, например.

Майя без труда прощемится.

– Давайте не будем звонить в дверь? Пожалуйста.

Майя хватает Владимира за руку.

– Дядь Вова.

Полицейский не отвечает.

Он щурится, смотрит по сторонам, оценивает обстановку. Здесь подозрительно тихо. На улице темно, без очков ничего не разглядеть.

В доме выключен свет и, похоже, все спят.

Странно.

Перед домом припаркована машина. Мигают аварийные огни.

Что-то здесь не так.

– Что-то не так, – говорит полицейский вслух, подходит к открытому окну и дергает за решетку.