Non Cursum Perficio (СИ)

Она сглотнула, потёрла горло под широким воротником свитера, и тихо, шагая задом наперёд, исчезла прочь. Туда, откуда пришла. Из не спасшего её света – в ничего не обещающую темень, где хлопают крылья ветров перемен. Молча, безмысленно, неотвратимо. «Всё равно немного осталось», – сказал у Нарциссы в голове равнодушно-усталый голос Рыжика, и девушка уселась на ступеньки крыльца, слабо посожалев о том, что не курит. Сейчас пригодилось бы...

-Нет, ну если вам так хочется поговорить, пожалуйста, – с агрессивными нотками промурлыкала Элен в спину Камилло, замершему прямо напротив Рыжика, – только у меня в интернате есть места и поудобнее, чем выстуженный проходной холл, мухняша...

-А мы сейчас уже уходим, – равнодушно информировал Камилло, даже не соизволив обернуться.

-Рыжик, ты... извини, что тебе пришлось меня искать, и... Давай поедем домой, и по дороге в машине я всё тебе расскажу?

Диксон положил заметно дрожавшую ладонь Рыжику на плечо, изо всех сил стараясь не замечать ни запечатанного молчанием рта с запёкшейся кровью, ни потускневших, как старое золото, волос, ни рваной грязной блузы с прилипшими вороньими перьями. Камилло уже всё понял – но поверить он не мог. Ливали, молча наблюдавшая, еле заметно качнула высокой причёской в смеси сожаления и торжества: Рыжик останется здесь, потому что лишь узы способны продлить жизнь этой на глазах рассыпающейся фарфоровой фигурке, целой лишь из-за невероятного собственного упрямства... Элен не станет жалеть энергии. Элен не станет жалеть сил, даже понимая, что Рыжику не суждено долго пробыть в этом мире. Ей и нужно-то так немного – чтобы Игла Хаоса сшила разделившую их с Полли пропасть... а остальное она, Элен Марилетта Ливали, сможет и сама. Не привыкать.

-Рыженька... – Камилло, запретив себе чувствовать рвущее чёткий ритм, задыхающееся от боли сердце, улыбнулся своему найдёнышу. Взял его бледное, исцарапанное лицо в ладони, заглядывая в глаза. Рыжик приоткрыл губы, неявно выдохнув «...Кхамилл...», но заговорить так и не смог.

Слова-птицы, лежавшие комками ледяного пуха у его ног, взирали на Рыжика ярко блестящими глазками, так похожими на пуговички на его блузе, и ждали, когда же он нагнётся поднять их, чтобы согреть своим дыханием. Не знали, бедолаги, что дыхание тоже остыло...

-Я могу вернуть, Диксон, правда, – мягко сказала Элен из-за спины, подходя.

По её нежным щекам прочертили дорожки слёзы, которых она не замечала сама, вся поглощённая новым, непривычным стремлением – зашить страшные раны Иглы, которая зашивает раны Некоуза, нанесённые ему самой Элен Ливали. «Да, это свершается везде. Мир перестаёт быть тем, что все о нём думали – он становится таким, какой он есть», – догадался Рыжик, и кивнул Элен, соглашаясь.

-Останемся тут? – уловил это движение Камилло; Рыжик кивнул ещё раз, теперь ему. И так же молча чуть прижался на миг склонённой растрёпанной головой к рукаву вязаного свитера Диксона, пытаясь выразить то, что сказать был не в силах: «Во мне – в этом растрескавшемся футляре для Иглы – нет того Рыженьки, которого ты знал, звал, ждал... но даже его тень, оставшаяся на стенах... всё ещё привязана к тебе. Да...».

-Пойдёмте... немного отдохнём, – Элен развела руки, словно обнимая Камилло с Рыжиком. Нежно улыбнулась – и вдруг вздрогнула всем телом.

-А где... Полли? – вслух громко спросила она, даже скорее не у своих спутников, а у себя самой. Диксон помимо своей воли едва заметно ухмыльнулся в усы, хотя меньше всего ему сейчас хотелось злорадствовать над промахами светлого ангела Некоузья.

-Маленькая девочка Полли съела дома все конфеты с алкоголем, – неожиданно раздался приторный голосок от дверей, и в холле появился сияющий Бонита со сладкой улыбкой на ядовито изогнутых губах. Ливали вздрогнула снова, ещё сильнее – его тень изменилась, вытянувшись в высокую женскую фигуру с короткой стрижкой. Когда Поль повернул голову, Ливали увидела на грязном полу ненавистный длинноносый профиль ведьмы Пеккала. И ей невыносимо захотелось заорать «Нарциссаааа!!!» и приволочь сюда за волосы отбившуюся от рук принципалку, так и не выполнившую поручения. Но Элен смолчала, и приподняла уголки губ в милой улыбке, и поцеловала в холодную веснущатую щёку подошедшего к ней Бониту. Обнимая её одной рукой, Поль негромко сказал:

-Ты права, Элли. Нам сейчас всем нужно лечь и отдохнуть. У вас тут есть какие-нибудь... гостевые комнаты?..

-Да, конечно, – с благодарностью выдохнула Элен, возвращённая в свою стихию, и снежинкой тополиного пуха полетела к лестнице. Рыжик последовал за ней, увлекая за собой по-детски взятого за руку Камилло. Камилло, обмирающего сейчас от невыносимого горя и от ещё более невыносимой надежды на чудо. Всё может быть... или не быть?.. Вот в чём вопрос.

Новые Черёмушки