Нона из Девятого дома

– Почему нормально спрашивать, не убили ли твою семью, но нельзя говорить, что кто-то сутенер?

– Это называется такт, чувак, – объяснил Чести, – тактичность.

– Какая в задницу тактичность? Серьезно. А ну объясни.

Глаза Ноны защипало, и она поспешно сменила тему:

– А где Утророжденный?

Они замолчали, и Нона поняла ответ. Чести сказал беззаботно:

– Эти его чертовы папаши наверняка уже вступили куда надо. – И засмеялся, как будто это была шутка. Но отсутствие Утророжденного удручало, и все это чувствовали. Казалось странным, что все они были здесь, даже Кевин, даже Чести, а вот Утророжденного не было.

Казалось, что они уже не вместе, они не банда. Воцарилась тишина, а потом в дверь снова постучали. Нона увидела, как Камилла вздрогнула на другом конце комнаты, и Чести бросился вперед. Это оказались Ангел, Лапша и Табаско.

– Чести, ты, кажется, первый раз пришел вовремя, – заметила Ангел, увидела Камиллу и после секундного колебания протянула ей маленькую твердую руку и сказала голосом, каким разговаривают друг с другом взрослые:

– Маниакальная фаза, так?

– Зона боевых действий. Я хотела тебя поблагодарить.

Ангел не приняла пас.

– Ерунда, я ничего не делала, просто подвезла коллегу. Вечер вчера выдался необычный. Поднимайся наверх, поговорим после того, как я устрою детей. Кажется, это последнее – и единственное, – что я могу сделать. Не думаю, что мы сможем долго работать. Другая учительница уже прислала мне сообщение. По ее мнению, мы не должны проводить уроки, пока все не уйдут с улиц. Кто знает, когда уроки возобновятся? Давайте наверх, вы все, – поторопила она, прежде чем Кэм успела отказаться. Поднимаясь по лестнице, она добавила: – Видела вчера твою партнершу.

Кэм ошеломленно затихла.

Все толпой поднялись наверх в гардероб, сложили свои вещи, как обычно, и вошли в темный тихий класс. Ангел включила свет, и они расселись по своим партам, разбросанным по всему классу, потому что милая учительница всегда говорила, что она ни в коем случае не позволит им сидеть вместе. Нона устроилась за своим столом помощницы учителя сзади и удивилась, когда автоматически действующая Камилла кротко села за неиспользуемый стол в заднем ряду – один из больших столов, за которыми сидели старшие девочки. Колени ей все равно пришлось задрать. Лапша направилась к лежанке под доской, где устраивалась всегда.

– Все в порядке? – спросила Ангел. – А ваши семьи?

Раздался слабый хор согласия, но затем вмешался Красавчик Руби:

– Сладкая говорит, что раз зомби вернулись, нас больше не могут зарезать на улице, так что нужно делать то, что они скажут.

Ангел подняла обе брови.

– С каких это пор ты зовешь маму по имени?

Красавчик немного покраснел.

– Я больше не буду называть ее мамой, она перешла на их сторону.

– Она слабая. – Табаско заговорила впервые.

Ангел испытующе посмотрела на Табаско. Ноне показалось, что что-то между ними изменилось, что они не такие, как вчера. Все усложнилось, теперь Табаско была не просто их лидером и защитником Ангела. Может быть, Табаско попала в беду. Но Ангел не выглядела рассерженной, она просто смотрела на нее внимательнее, с большим интересом. Она сказала:

– Ну, быть сильным – это дар, и когда тебе приходится быть сильным за кого-то, кроме себя, это становится очень сложным. Я не знаю, как это объяснить хорошими словами, – добавила она извиняющимся тоном, – и не хочу зачитывать тебе акт о массовых беспорядках. Наплевать на то, что говорят люди… надо смотреть, что они делают. Люди говорят что угодно, потому что открыть рот очень просто. Только поступки показывают, кто люди на самом деле.

– Что, если кто-то скажет: «Я некромант»? Нужно подождать и посмотреть, что он будет делать дальше? – поинтересовалась Табаско.

Нона осмелилась взглянуть на Камиллу. Та сидела в идеально неподвижной позе, лицо за темными очками казалось маской, но слушала так внимательно, что Нона даже засомневалась, Камилла ли это. Сидела она так, будто была прикручена к полу. Остальные были поглощены перепалкой между своим лидером и Ангелом и с нетерпением ждали ответа Ангела.

– Что, прямо сейчас? Конечно нет, в этом случае быстро беги в противоположном направлении. Нет, Табаско, драться не надо, – сказала она, когда Табаско открыла рот. – Раз уж ты такой параноик, не будь хотя бы лицемеркой. Если ты боишься некромантов, беги от них. Если это действительно некромант, то нет смысла с ним драться. Это как большое животное, ты не навяжешь ему свою волю. А если думаешь, что да, то ты в большой опасности. Я на своей первой работе об этом узнала.

– Вы боитесь некромантов? – спросил Чести.

– Ужасно. Видишь ли, я родилась на Лемурии.

Чести длинно присвистнул. Красавчик Руби уставился на свои ноги. Табаско мгновенно расслабилась. А вот Камилла спросила:

– И что случилось на Лемурии?

Ангел взглянула на Кевина, который устроился за партой, прижав колени к груди. В руке он держал один из своих ластиков с нарисованным лицом и водил им по столу так, что оставались восковые полосы.