Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

Кроме странной метафорической записи про зеркало, глава Ассоциации коротко рассказывала о своём общении с Танцором, описывая его как нечто враждебное и мстительное, но согласное на беседу, «если ветер за тебя попросит». Но она явно подразумевала что-то иное, ведь он должен был «принести с собой запах мира и согласия», тот ветер, с которым я знаком, от мира и согласия обычно далёк.

Дочитав заметку, я не без отчаяния подумал о том, что это, возможно, самая содержательная из имеющихся.

Так, идём дальше… запись Фарера Глорвайта, надо же. Лаконичней некуда: «В контакт с Танцором войти не удалось, 1963 г.». Оливия Мерсье, третий Октинимос — кажется, умерла в семьдесят девятом… «Враждебность объекта исключает возможность изучения, настаиваю на изоляции, 1966 г.».

Если всё так и продолжится, то я вернусь в библиотеку и поищу другие аномалии. Куда мне поперёк сильнейших в пекло? Ещё несколько подобных записей… О, а вот эта свежая совсем, помечена восемьдесят четвёртым годом.

Джеффри Тансерд, второй Октинимос.

«Я в ужасе от того, насколько сильно мы успели восстановить стража против себя за последние десять лет, коллеги. Мы говорим с ним с позиции силы, как с Герцогами, которые служат нам в согласии с Соломоновой правдой, но страж не слабей многих из них, и при этом ничем не связан; это сущность, у которой мы не можем требовать покорности. По результатам нескольких попыток контакта могу сказать, что мне удалось вызвать у стража определённое доверие, и поэтому нахожу возможным настаивать на том, чтобы практики обращались к нему с предельной почтительностью.

В конце концов, у него действительно есть причины ненавидеть нас, и отрицать это значило бы серьёзно грешить против истории.

Рекомендации: делайте всё, что он скажет. Если он захочет, чтобы вы хлебнули воды из Уонэгиска — вперёд, Соломон вас побери! Если он захочет, чтобы вы перерезали себе горло — расчехляйте атам и будьте как можно более убедительны (он всё равно остановит вас в последний момент, он ненавидит кровь).

И не прекословьте. Какую бы чушь он ни нёс, не возражайте ни словом, ни выражением лица! Глаза в пол и молчать! Можете даже согласиться, если гордость позволит. Когда он закончит обливать вас помоями (запаситесь терпением, это надолго), то спросит, зачем вы пришли, и я лично обещаю массу проблем тому, кто вякнет про lumen naturae или про силу в принципе. Страж понимает только конкретные цели. Вы можете убедить его помочь вам, если ему понравится ваша цель, но он никогда не поделится силой просто так.

И если вы с ним договоритесь, то можете рассчитывать на то, что он позволит вам нырнуть к пещере. Но ведите себя прилично — если он хотя бы на секунду в вас усомнится, пока вы будете на дне… что ж, мы будем скорбеть».

Я ощутил почти любовь к старине Тансерду. Вот кто умеет приносить настоящую пользу делу! Неудивительно, что он стал вторым Октинимосом раньше, чем поседел. Бобр Глорвайт, как я слышал, изрядно злился по этому поводу. Оно и понятно: мало приятного, когда тебя обходит почти мальчишка, да ещё и «самородок» — ни к одной из старых линий крови Тансерд не принадлежал.

Да, талантливый мужик. Очень талантливый.

Вспомнив разговор Нирити и Лидии Стэпфорд, подслушанный мной в «Алхимии», я вздрогнул. Сомневаюсь, что жена Тансерда действует без его ведома, но если он как-то во всём этом замешан, то мои дела плохи.

Но зачем это сэру Джеффри, он же и так второй Октинимос и один из самых уважаемых практиков? Что ещё ему нужно?

Я поёжился от налетевшего сквозняка и чихнул. Заметка Джеффри Тансерда взлетела и приземлилась на пол обратной стороной. Там тоже было что-то написано — чуть менее разборчиво и аккуратно, но я всё же решил прочесть.

«От кинникинника поначалу страшно тошнит, но держите себя в руках, если не хотите провалить всё дело. И не забудьте добавить гармалу, по какой-то причине на неё он реагирует быстрее».

Ох, Тансерд. А ведь бабушка старалась, зашифровывала… Неизвестно, сколько бы я провозился с её загадкой, если бы не твои подсказки. Благодаря тебе я знаю место и знаю, что за ветер мира она подразумевала.

Озеро Уонэгиска, значит. Видно, его страж относится к людям неплохо. Может быть, даже бережёт, если судить по тому, что в парке ни разу не случилось ни одного завалящего ограбления… но нас, практиков, ненавидит. И заговорит со мной только в том случае, если я приду к озеру с трубкой мира, набью её кинникинником и выкурю — то есть, выражу свои добрые намерения понятным для него способом.

Зная всё это, не так уж трудно догадаться, какими обвинениями меня будет осыпать Белый Танцор, Одетый В Красное. Что он такое — эхо верований живших здесь племён, обрётшее собственное сознание? Обезумевший Стихиалий, выпивший душу могущественного шамана? Или, быть может, сотворённый сторож?..

Что ж, у меня появился шанс узнать. Но для этого нужно раздобыть кинникинник. Табак я, положим, найду; с гармалой тоже сложностей не будет. Вот только я слышал, что смесь должна содержать не меньше пяти ингредиентов, иначе духи тебя даже не почуют…