Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

— Не знал, сэр. — Голос Бельторна звучал ровно и спокойно. Кому-то, неспособному услышать мелодию его эмоций, могло бы показаться, что он не испытывает ни малейшей паники, но Леви знала правду: ему было очень страшно. — Интересно. Наверное, вам его не хватает, как и мне?

— Да.

— И так же сильно хотели бы узнать правду о его смерти?

— Она мне известна. Я скорблю о нём глубже, чем вы можете себе представить, и уважаю его настолько, что предлагаю вам скрыться с глаз моих немедленно.

— Прошу прощения, сэр?

Тансерд скрестил руки на груди и тряхнул головой.

— Вы об этом, конечно, не знали, мистер Бельторн, но сэр Файндрекс умер, чтобы жили вы. Если он был вам дорог, уезжайте и не возвращайтесь. Но мисс Дим придётся пойти со мной. У неё большие перспективы в Ассоциации.

— Кто его убил?

— Мистер Бельторн…

— Кто это сделал?

— …вас это не касается. Вам отказано в Инициации. Вы никогда не станете Октинимосом, и поэтому не можете иметь отношения к нашим внутренним делам. Ступайте.

— Это были вы, да? Это вы убили его?! — Нетус дёрнулся вперёд, и Леви вцепилась в его куртку, чтобы удержать.

— Не продолжайте. — Тансерд горько покачал головой. — Не нужно. Бегите.

— Вы владеете печатью Марбаса. Это вы не позволили никому узнать правду. Вы подставили меня и, значит, к убийству причастны в любом случае.

Второй Октинимос ничего не ответил.

— Кто ещё должен умереть, а? Кто следующий? Или вы уже вытащили все занозы из задницы?

— Вы умны, мистер Бельторн. Умны, но не мудры. Мне жаль.

По улице пронёсся хлёсткий ветер. Леви отпрянула, почувствовав, как греется тонкая цепочка на руке Нетуса. Тот глубоко дышал, несмотря на бурлящую в нём ярость.

Два воздушных потока, пахнущих осенью, встретились между практиками. Листья и газетные обрывки спирально кружились на невидимых волнах. Вся медь на Нетусе пела; то же самое происходило и с резервуарами Тансерда.

— Мне жаль, — повторил Второй Октинимос.

Он не солгал ни разу.

— Леви, отойди — тихо сказал Нетус, не сводя глаз с Тансерда. — На этот раз ты ничего не сможешь сделать.

Ты тоже, идиот…

— Я отвлеку его, и мы попробуем сбежать.

Потоки ветра заревели. Чёрный дождевик взорвался, точно воздушный шар, и Второго Октинимоса впечатало в изрисованную стену. Lumen naturae, закручивающийся вокруг Нетуса, стал тугим, как плеть. Бельторн выбросил вперёд обе руки, и Тансерд закашлялся, хватаясь за горло; его глаза выкатились, и он согнулся, будто из его лёгких в одно мгновение убрали весь воздух. Ручной фонарь со стуком упал на асфальт и погас.

Нетус ринулся к мотелю, увлекая Леви за собой. Цепочка на его запястье раскалилась добела. Но Тансерд тряхнул кудрями, ветер переменился с ужасающей резкостью, и Бельторна охватили вязкие путы, звенящие тяжёлой музыкой…

Смертельной музыкой.

Послушница упала и ударилась плечом об один из баков, когда Нетус оттолкнул её. Его кожа вспыхнула багровыми пятнами, похожими на больные, раздувшиеся снежинки; из носа хлынул густой поток крови, а по искажённому лицу заструились тёмно-красные слёзы.

Ещё до того, как Бельторн без единого звука рухнул на асфальт, Леви вызвала в своей памяти песню талого снега и завернулась в неё, как в кокон. Хватаясь за стену, Тансерд выпрямился и прохрипел:

— Чёрт подери, а давить мальчишка умел. Школа, всё-таки.

Резервуары Нетуса пульсировали остатками lumen naturae, и послушница закрыла глаза, чтобы лучше ощутить их ритм. Подтянув колени к подбородку, она заслонила свои усилия музыкой Герцога и вцепилась в магические ноты всем разумом. Бак пронзительно холодил спину, капли начинающегося дождя падали на лоб…

— Мисс Дим, я хочу, чтобы вы знали, — глухо и отчаянно произнёс Второй Октинимос, — мне действительно жаль.

Настроившись на разобщённые мелодии брошенной силы, Леви заставила их прийти к согласию. Нетус звучал всё слабее с каждым мгновением, растворяясь в дробном стуке падающей воды и погружаясь в чёрную, нездешнюю тишину, откуда — послушница знала точно — он никогда не сможет вернуться.

Но она не позволит ему уйти.

— Я не причиню вам боли, мисс, я обещаю… Простите меня.

На секунду представив себя дирижёром, послушница напрягла все остатки воли. Повинуясь ей, lumen naturae хлынул в угасающее тело Бельторна.

— Мисс, расслабьтесь. Прошу. Вам нужно заснуть.

Утирая злые слезинки и глядя на бледного Джеффри Тансерда с ненавистью загнанного зверя, Леви в последний раз прислушалась к сотканной ею музыке…

И запретила Нетусу умирать.

Глава тридцать первая. 19 октября 1985 года, 10:46, час Солнца

…— Он просыпался?

— Нет. Ночью дёргался, но глаз так и не открыл.

— Что с ним случилось?

Вопросы задавала женщина, и, кажется, я её знал…

Попытка разлепить веки провалилась. Создалось ощущение, что моё лицо — а заодно шею, плечи и руки — кто-то облил гипсом и дал застыть. Живое надгробие самому себе.

Обстановка незнакомая. Чёрт, как бы у меня не вошло в привычку просыпаться в беспамятстве в странных местах.

— Хороший вопрос. В деталях не объясню, но это точно не дело рук твоих дуболомов. Если понимаешь, о чём я.