Нора под миром

Баба Яга подошла к самому торцу и встала у порога. Начала ощупывать рука-ми воздух. Катька еле слышно пискнула. У Евдокии расширились зрачки.

— Выходите. Я знаю, что вы там. — негромко произнесла она.

Катька зажала рот руками, вытаращила глаза и затрясла головой, убеждая всех: ни в коем случае не отвечайте! Никто и не собирался.

Ведьма отступила. Исподлобья мрачными глазами смотрела в проём и не ви-дела их.

— Где вы все? — спросила она. Лицо Евдокии исказилось. Она вытянула перед собою руки и глухо что-то забормотала.

Внезапно позади неё открылась дверь и в светлом прямоугольнике возник Лёнька.

— Наташа, Катька! — позвал он в темноту. — Что там за коробки на крыльце?

И тут увидел ведьму.

Они смотрели друг на друга и ничего не говорили.

— Это Лембистор! — крикнула Наташа из дверей веранды.

— Это ты, мальчишка? — спросила ведьма, щурясь на свет.

— Это я. — ответил он и достал иголку.

Серебряное сияние охватило Лёна целиком. В руке горел узорчатый кинжал. Демон не преобразился, он так и оставался старухой, и она растерянно смотрела на высокого тёмно-рыжего подростка. В свете серебряного пламени он казался нереальным.

— Давай поговорим с тобой, Лембистор. — сказал он.

— Не понимаю я, о чём ты. — пробормотала старуха.

— Сейчас поймёшь. — и крикнул: — Преображение!

На мгновение прямая фигура бабки Евдокии вспыхнула, но тут же и погасла. С ней ничего не произошло.

— Это не Лембистор. — отступая, сказал дивоярец. Серебряный свет вокруг не-го утих. — Это просто ведьма.

— А ты не просто мальчик. — сказала та и ушла в дощатую стену коридора так легко, как могут делать лишь волшебники и очень сильные волшебники. Такие, как Фифендра.

Глава 27. Ведьмин сценарий

В Блошках издавна пошаливали колдуны. Большей частью это были довольно слабые ворожеи или старики с дурным глазом. Баловались наговором, порчей, приворотами. При советской власти всё переменилось. Та не верила в потусто-роннее и запретила колдовство. И что скажешь против оперуполномоченного с наганом? Попрятали все ворожеи свои рукописные руководства по мелким па-костям и стали забывать в округе о дурной славе Блошек.

Но одна колдунья всё же оставалась. Была она неуязвима для советской влас-ти. Потому что власть боится неизвестного. А тёмные керженецкие леса и впрямь хранили в себе нечто, чего всегда боятся люди. Росли, сказывали старики, там осо-бенные дерева. Кажется: сухая обломанная раскоряка. А кто ни проходит мимо, обязательно споткнётся. А некоторые из охотников говорили, что видели у дерева глаза. И не дерево это вовсе, а лесная нечисть: леший, озорник, багуля. Были и ка-менные бабы, которым в древности приносили жертвы. Всего и не упомнишь, по-тому что маленький Семёнов был пионером и в колдовство не верил.

Болота вокруг и раньше были дикие. А теперь и подавно подступают почти к домам. Среди болот и жила одна старуха. Говорили, что раз в сто лет родится в Блошках одна сильнющая ведьма. Сначала живёт, как человек, потом всё равно уходит ото всех. Так и не переводятся в здешнем лесу болотные ведьмы — это всё бабка говорила, сам Семёнов в эти предрассудки не верит.

Так вот, лишь только наступает время, старая колдунья умирает, а новая на смену ей. Как революция случилась, у всех голова кругом и пошла: одни съезжают с места, другие поселяются. Много постреляли тогда ещё. Вот про ведьму и забы-ли. Да она и сама не показывалась на глаза. А её и не трогал на болотах ни один уполномоченный. Особенно после того, как утоп один. И леса сельчане боялись. Так, по краю обрубают, а чтобы вглубь — ни-ни! Да и какая древесина из болот-ного-то лесу? Так, блажь одна.

Все уже забыли. Такое дело было: тридцать седьмой год. Семёнов и не знал бы, если бы не спросил однажды у бабки Пелагеи, зачем она каждый вечер прове-ряет лампадку в маленькой избушке на столбике. Вот она и рассказала всё точь в точь, как Леший говорил и даже больше.

Мария эта не пропала никуда. Она родилась ведьмой. Все это знали, да не го-ворили. Думали: может, обойдётся. И мать её всё знала. Они со старшей Пелагеей, бабкой Семёнова были близкие подруги. Вот как Марья убежала в лес, так предсе-датель сдуру и послал за ней погоню. Он своенравный был, не из здешних. Очень уж его обидело, что Марья его сына оттолкнула. Потом как пошли искать тело уполномоченного, Пётр Васин, дед Семёнова, и рассказал, что видел он над телом чёрную волчицу. Он хотел в неё стрельнуть из дробовика, а она ему и говорит (нет, вы только не подумайте, что Семёнов во всё это верит!) чисто человечьим голосом, только с хрипотцой:

— Дядька Петро, это не последний. Будут ещё покойники в колхозе.

Он как вернулся ни жив ни мёртв, так и рассказал всё своей жене, Пелагее. Она в тот же день кинулась к старенькому батюшке. Уж не знай как советская власть его не закопала в землю. И принесла лампадку с вифлеемовским огнём.