Когда они пришли на ферму, он распахнул настежь дверь кухни. Поместив тарелку на стойку, готов был наброситься на Шаннон, но она упредила его и переметнулась на другую сторону стола. - Мне бы хотелось, чтобы ты открыл свой подарок, - она водрузила коробку между ними на стол.
- Я хочу тебя в спальне, на лестнице по пути в спальню, здесь, на полу.
Кровь закипела у нее в жилах. - Исходя из того, что я сейчас чувствую, можешь иметь меня в спальне, на лестнице и на полу, - она упреждающе вскинула руку, видя, как сверкнули его глаза. - Но мне и впрямь хотелось бы, чтобы ты взглянул, что я привезла тебе из Дублина.
Ему было до фонаря, купила ли она ему вилы из чистого золота или плужный лемех с бриллиантами. Но лишь ее тихая просьба удержала от того, чтобы прыгнуть к ней через стол. Он приподнял крышку коробки и сорвал вместе с ней упаковку.
Шаннон уловила мгновение, когда он понял, что было в ней. Дикая радость проступила на его лице. Он вдруг стал похож на ребенка, ошарашенного только что найденным под рождественской елкой долгожданным подарком.
Благоговея, вынул он цимбалы из коробки, погладил руками деревянную поверхность.
- В жизни не видел ничего прекраснее.
- Мэгги сказала, ты и сам делал, такие же красивые, потом подарил.
Все еще как зачарованный, он качнул головой. - Нет, эти намного прекраснее, - поднял голову, в глазах сквозили удивление и восхищение. - Как тебе пришло в голову, купить для меня подобную вещь?
- Увидела на витрине и представила, как ты играешь. Ты ведь сыграешь для меня, Мерфи?
- Я уже и не помню, когда играл на цимбалах, - он, однако, распаковал молоточки, нежно погладил их, как новорожденных цыплят. - Одну мелодию все же знаю.
Когда он заиграл, она поняла, что не ошиблась. Та самая полуулыбка на лице, тот самый, отстраненный взгляд. Старинная, нежная мелодия разлилась, словно чудесное вино, наполнила собою кухню; глаза защипало, сердце защемило.
- Это величайший подарок из всех, что когда-либо были у меня, - проговорил он и отложил молоточки в сторону. - Я буду беречь его как зеницу ока.
Дикий зверь, что недавно распирал его изнутри, стих. Он обогнул стол и нежно взял ее руки в свои. - Я люблю тебя, Шаннон.
- Я знаю, - она поднесла их сомкнутые руки к щекам. - Знаю, что любишь.
- Вчера ты позвонила и сказала, что любишь меня. Скажи это сейчас.
- Мне не следовало звонить в таком тоне, - быстро начала она говорить, возбуждение коснулось кончиков пальцев. - Я была не в своем уме и... - он целовал ее беспокойные пальцы и терпеливо наблюдал за ней. - Я, правда, люблю тебя, Мерфи, но...
Он лишь накрыл ее губы своими, чтобы погасить продолжение. - С тех пор, как я услышал это, впервые, я просто изнываю по тебе. Пойдем в спальню, Шаннон?
- Да, - она теснее прижалась к нему, их руки оказались в ловушке. - Пойдем в спальню, - она улыбнулась, охваченная романтизмом и его руками одновременно.
Изумительный свет сочился в окна, ниспадал к ступеням, пока он нес ее наверх, растекался бликами по кровати, куда он ее уложил.
Потоки света, объятия сильных и нежных рук, манящие поцелуи - поглотили ее без труда. Она внезапно поняла, что сегодня впервые они любят друг друга под крышей, на обычной постели. Но скучать по звездам и душистой траве ей не пришлось, он заботливо предложил кое-что взамен.
Комната была наполнена цветами. Он представлял ее здесь в окружении цветов, не иначе. Их тонкий аромат сопутствовал ему, когда он склонил к ней голову, чтобы проникнуть языком глубоко в рот.
Чтобы восполнить мерцание звезд, припасены свечи. Шерстяные одеяла и трава сменились уютными льняными простынями. Он разметал по подушке ее волосы с тем, чтобы аромат их остался здесь надолго.
Она улыбнулась, когда он принялся ее раздевать. Ведь она кое-что купила для этого случая в Дублине и по его выражению, едва он увидел очертания розового шелка, поняла, что с выбором не прогадала.
Спокойно, сосредоточенно, он высвободил ее из жакета, блузки, брюк, затем провел кончиками пальцев вдоль цвета слоновой кости шнуровки, кокетливо залегшей меж ее грудей.
- И почему мужчины бессильны перед подобными штучками? - вопросил он.
Она расплылась в улыбке.
- Я увидела это на витрине и представила тебя. Как ты трогаешь меня.
Он перевел взгляд на ее лицо. Очень медленно повел пальцами вниз, по изгибу ее груди, под нею и снова вверх, едва касаясь сосков. - Так?
- Да, - ресницы затрепетали, она закрыла глаза. - Именно так.
Он принялся обследовать шелковую поверхность далее, вниз, где пониже талии она увенчалась тем же кружевом. Еще ниже обнаружился крошечный шелковый лоскут в тон. Он приложил руку поверх треугольничка и насладился тем, как она взвилась.
Когда на месте его руки оказался рот, она заметалась.
Чтобы насладиться вдоволь, он не приступал к плоти, пока не исследовал каждый дюйм шелка. Он знал, что она уже на грани, ожидая пика. Она брыкалась под ним, впивалась ногтями, но он продолжал игру. Нужен был один, последний приз.