«Нормандия». Гибель флагмана эпохи

В 11:30 дня «Нормандия» миновала Бэттери, где ее приветствовала небольшая изумленная толпа. Еще через несколько минут она прошла мимо статуи Свободы, которая, как и «Нормандия», олицетворяла свободолюбивую Францию.

Газеты позже сообщили, что корпус вели в секретный сухой док на восточном побережье, но любой остроглазый мальчишка с парома Стейтен-Айленда мог видеть, куда именно они направлялись: участок земли в форме вилки длиной более трех километров, который выдавался в залив Аппер-Нью-Йорк восточнее города Бейонн в Нью-Джерси. В его оконечности располагался новый сухой док военной верфи, и в 2:30 пополудни «Нормандия» стала первым вошедшим в него судном.

Флот ожидал, что корпус простоит в доке три недели — именно столько требовалось для проведения экспериментов на плавучесть и стабильность, но все пошло не так, как ожидалось. Отвратительным сюрпризом стали повреждения корпуса, и адмирал Кохрейн, руководитель Судового бюро, приказал отремонтировать его. Затем последовала еще более скверная неожиданность: осмотр показал, что практически вся силовая установка «Нормандии» разрушена. Котлы, моторы, генераторы, турбины, вспомогательное оборудование — всё требовало ремонта, для чего пришлось бы разукомплектовать другие военные суда, находившиеся в строительстве. Это означало еще большие расходы и существенную задержку.

10 ноября Кохрейн рекомендовал пересмотреть решение о восстановлении «Нормандии». Судно не будет готово к военной службе по меньшей мере в течение 18 месяцев, сообщал он в письме командующему военно-морскими операциями. Кроме того, с новыми машинами, вооружением и прочим оборудованием стоимость работ составит около 50 млн. долл. Через десять дней после этого последовало заявление Нокса: на переоборудование «Нормандии» средств не тратить, а всё подготовленное для установки на борт судна оборудование срочно передать другому авианосцу американского флота.

Конечно, будь реальная военная потребность в «Нормандии», она была бы восстановлена, несмотря на урон, нанесенный корпусу и машинам, несмотря на затраты людских ресурсов и материалов. Но осенью 1943 г. высшее командование в Вашингтоне понимало, что к тому времени, когда «Нормандия» вступит в строй, в ней не будет надобности. Война кончается, а на крайний случай США вскоре изготовят атомную бомбу…

Тем не менее к январю 1944 г. корпус «Нормандии» привели в порядок, а вдоль ее ватерлинии появилась нарядная черная полоса. 11 января гигантское судно еще раз взяли на буксир. На этот раз местом назначения стал причал на Коламбиа-стрит в Бруклине, расположенный возле устья Гованус-Канал, на южном берегу Ред-Хук.

Во избежание перехода по самой загруженной части залива, «Нормандию» отбуксировали по большой петле к югу, ближе к проливу Нэрроуз, затем севернее, мимо Бей-Ридж и Буш-Терминал. Буксировка отняла около двух часов. В Бруклине для «Нормандии» ничего не планировалось. «Тодду» приказали «сохранить лайнер», пока ВМФ не получит дальнейшие инструкции.

Пока решалась ее судьба, «Нормандия» спокойно стояла на приколе возле Коламбиа-стрит в Бруклине, ржавея и зарастая мхом по ватерлинию. Любой проходящий мимо буксир или баржа могли случайно, без особых усилий протаранить ее. В течение этого периода «Нормандию» обслуживал один-единственный офицер ВМФ, лейтенант Джордж Хеффнер. Противопожарную вахту и наблюдение за безопасностью на ней обеспечивали несколько матросов береговой охраны, прибывавших сюда каждое утро.

Полдесятка рабочих продолжали удалять бетон, заполнявший некоторые из се танков, красили трубопроводы и палубы, покрывали оборудование предохранительным средством. По иронии судьбы, среди них был и Клемент Деррик, чья горелка более двух лет назад вызвала пожар на судне, и Джек Пануццо, который спас во время этого пожара несколько человек.

Интерьер «Нормандии» представлял пещеру с зияющими пустотами. Голоса вызывали странное эхо, каждый шаг поднимал облака ржавой пыли. Но с тусклыми лампочками, натянутыми на проводах но ее сходням, она могла бы оказаться смертельной ловушкой для тех, кто не был с ней хорошо знаком. Чтобы быть уверенными, что никто не потеряется, на стальных переборках рабочие мелом начертили стрелки, указывающие путь к выходу.

Только плавательный бассейн, облицованный мозаичной плиткой, еще был узнаваем. В машинном отделении какой-то любопытный «сапожник» разобрал сломанную турбину и разложил се части по всему пыльному полу. На голой, полностью срезанной, Прогулочной палубе импровизированные перила обозначали край бортов, деревянные крышки закрывали шахты лифтов и выходы различных трубопроводов. Два из четырех се винтов и четыре вала были принайтованы к палубе, надпись гласила: «НЕ ТРОГАТЬ — НУЖНО». Осадка пустого корпуса составляла 7,8 м в сравнении с первоначальными 11,1 м.