«Нормандия-Неман»

Во время боев за Орел один из механиков вдруг стал требовать отпуска для поездки в Дамаск, под предлогом того, что давно не получал известий от невесты. Его не поняли не только советские, но и французские летчики, совершавшие тогда до шести вылетов в день. Взбешенный Жан Тюлян приказал посадить его в яму. В прямом смысле слова. Была вырыта яма, в которую посадили нарушителя и сверху закрыли досками. Через два дня он якобы одумался. Жан Тюлян угрожал передать его в советский трибунал для расстрела.

Один из техников во время регулировки пулемета самолета сделал несколько пристрелочных очередей в сторону леса, за которым находилась деревня. В результате погиб мальчик 10 лет. Еще один по неосторожности ранил из пулемета сам себя. Двое других при старте самолета, удерживая его за хвостовое оперение, не отпустили машину вовремя и взлетели вместе с самолетом. К счастью, свалились в болото, а не на твердую землю, и даже не получили ранений. Один обморозил ноги. Механик Ролана де ля Пуапа Жорж Марселей дважды оставлял его без самолета из-за неисправностей, допущенных по неосторожности.

По воспоминаниям Жана Калобра, механики действительно просили отпуска, и Жан Тюлян даже был вынужден согласиться на предоставление трем из них отпусков после окончания боев, которые не были утверждены французской военной миссией. В разгар Орловско-Курской операции ни о каких отпусках и речи не могло идти. Тем более в самом начале боевого пути французской эскадрильи. Майор Мирлес совершенно справедливо полагал, что в условиях, когда прибытие второй эскадрильи сорвано, набор пополнения летчиков и механиков не ясен, советское командование может ответить высылкой всего капризного подразделения из СССР.

Еще во время тренировок в Иваново «Нормандии» были приданы 17 советских механиков, и при вхождении в состав 303-й авиадивизии, и с поступлением на вооружении самолетов Як-9 к ней прикомандировали инженера капитана Агавеляна с ротой «обслуги», чтобы обеспечить техническую исправность самолетов.

С поступлением на вооружение самолетов Як-9 положение еще больше усугубилось. В отличие от Як-1, Як-9 не имел французского мотора. Переучивание в боевых условиях при незнании русского языка создавало объективные трудности для французов.

Ко всему добавилось демонстративное неприятие советской пищи французскими механиками. Если ситуация, когда некоторые из них разграбили находившуюся недалеко животноводческую ферму и наворовали там кормовых бобов для приготовления их в пищу, была принята с удивлением, но сошла с рук, то история, когда французы поймали и съели кота, спокойно жившего в столовой, вызвала сильный скандал. Когда же французы у всех на виду нарвали и стали есть одуванчики, потрясенные буфетчицы решили, что они посходили с ума, и вызвали доктора Лебединского, объяснившего, что одуванчики во Франции являются съедобным растением.

Раймон Троллье, один из участников события с котом и одуванчиками, сам описал это в воспоминаниях, понимая, наверное, что столь громкое гадкое событие необходимо как-то загладить[74]. По иронии судьбы, Раймон Троллье — тот самый француз, который служил в Западном Берлине и попал в автомобильную аварию в советской зоне в 1963 г. В этой аварии погибли его дочь и племянник. Сам он остался жив. Для решения вопроса, связанного с пересечением советской зоны французом, собрались представители всех четырех оккупационных зон. Американцы хотели забрать француза, но советский представитель остался крайне недовольным происшествием и был намерен предъявить претензии. У Раймона Троллье с собой среди документов оказалось удостоверение личности механика «Нормандии». Как только советский офицер его увидел, инцидент был моментально исчерпан, а Раймона Троллье, его жену и двоих детей тут же перевезли в советский военный госпиталь, что вызвало недовольство американского представителя. В госпитале его встретили как героя, и он даже удостоился визита командующего Группой советских войск в Германии.

А тогда, в начале августа 1943 г. французское и советское командование решили отпустить французских техников и заменить их на советских. «Французские техники были уставшие, деморализованные, в нервной депрессии, неспособные на позитивные действия»[75]. Ввиду предполагаемого увеличения численности французских пилотов и их вооружения новыми моделями самолетов это было единственное решение в той ситуации.