Норманская теория. Откуда пошла Русь?

Ежели мы здесь несколько в том погрешим, что не упомянем о той чести, какая могла бы славянам из того произойти, если бы их выводить из Пафлогонии или Македонии, дать им участие при осаде Трои, сказать об них, якобы Антенор водил их к Адриатическому морю и в Истрию, где они под именем генетов, поскольку сих с вендами за одно считают, выстроили город Венецию, который однако не прежде как в шестом столетии сооружен, и населили всю Истрию, Далмацию, Славонию и проч., оттуда же под разными уже именами распространились они в Россию, Польшу, Богемию и Германию: то сие для того только делается, чтобы вместо исторических истин не задерживать читателей баснями и мечтаниями.

Если бы рагузского игумена Мавро Орбино почесть классическим писателем, то никто столько беспорядку в истории не наделал, как он книгою своею Regno degli Slaui (Царство Славян), где он к славянам столь многих причисляет народов, кои однако совсем иного происхождения. Может статься, что они сим именем и прежде уже назывались, когда греческие и римские писатели ничего еще об них не слыхали; может статься, что они за долгое время пред тем под другим каким именем были известны; может быть, как и вероятно, что они как и другие народы из отдаленной Азии происходят. Однако сие нам неизвестно, потому что никакой писатель о том не говорит, и не отыщется таких исторических доводов, кои бы нас в том удостоверяли. К баснословным же вымыслам прибегать мы не намерены.

Прокопий Кесарийский и Иордан суть два древнейшие писатели из шестого столетия, на которых нам в рассуждении славян положиться можно. До них нигде не видно славянского имени, ниже в Аммиане Марселлине, который также писал о сих странах. Кто может сказать, как славяне прежде назывались, и из которой страны пришли они к Волге, если ни один из древних писателей о том не упоминает? Имени их должно происходить от славы, какую они делами себе приобрели. Но дел сих надлежит искать под чужими именами; ибо до получения сего имени мы об них ничего наверно не знаем; нам также неизвестно, кто им дал имя славян. Если сами они так назвались, то сие было бы честолюбиво.

Прокопий описывает их людьми весьма хорошего сложения, сказывая на латинском языке сими точно словами: ingenium ipsis nec malignum nec fraudulentum, т. е. что они ни злонравны, ни коварны. Буде же имя сие даровано им от чужестранцев, то было бы сие необычайно.

Соседи дают себе обыкновенно вредные прозвания. Поэтому можно думать, что сходство славянского имени со словом слава есть случайное; особливо когда известно, что они в древних российских писателях всегда пишутся словянами, и что сие слово будто бы красноречивых людей значило. Однако последнее сие обстоятельство не может никаким быть доказательством, потому что при разных российских произношениях всего чаще слышно, как О за А, или А за О выговаривается. Весьма же неправильно пишут иностранцы Sklaven, Esclavons, Sklavonien: происхождение чего приписывается итальянцам. Сие было бы не иное что, как спор о слове, если бы кто несправедливое сие правописание тем утвердить хотел, что славянские народы из всех европейцев дольше всего в рабском состоянии оставались, из которых многие и поныне еще оное терпеливо сносят. По справедливости видно из самого происхождения, как имя сие первые историки оное употребляющие писали. Славяне были тогда не иное что, как рабы.

Они никаких королей над собою не имели, но в каждом колене повиновались старейшим, коих называли они панами или супанами. (Прокопий говорит, что они не подлежат единодержавной: власти; но издревле живут под общенародным повелительством). Слово пан поляки еще употребляют. Когда сии говорят мосъпан т. е. государь мой, то оно слышно так как будто бы они супан выговаривают.

Они жили под шалашами и не в одном месте, но рассеянно, там где каждому семейству выгоднее казалось, поэтому и греки называли их Spori, т. е. Рассеянными.

Древние писатели обыкновенно сравнивали со славянами антов, как одноплеменцев их; но употребление имени сего скоро оставили. От них произошли венды, кои при Птолемее уже распространились даже до Германии, а по словам Клуверия, тогда только еще в Литовской земле обитали. От них получила себе жителей лежащая между Дунаем и Адриатическим морем великая страна, в которой и поныне славянским языком говорят.