Норвуд

– Хорошо, господин интерфектор, – похоже, девушка не ожидала отказа и обиделась. – Раз так, то не хочу вас задерживать.

Я кивнул и пошёл к Тоненькой, стараясь не смотреть на красавицу – почему-то было ощущение, что стоит взглянуть на Ри ещё раз, и её очарование вновь захватит меня в плен.

Нога никак не желала попадать в стремя, и кабы не Младший, который заботливо придержал дужку, я не смог бы взобраться в седло.

Раздававшиеся смешки показывали, что моя неловкость не осталась незамеченной, однако мне было плевать. После общения с девушкой настроение стремительно испортилось, и я хмуро поглядел на весельчаков – громче всех хохотал дюжий воин с рыжими висячими усами. А вот староста не улыбался вовсе – похоже, не забыл, что именно мой выстрел совсем недавно спас его жизнь.

Дорога до усадьбы Ван-Прагов петляла, взбираясь на пологий холм, поросший тонкими, но высокими соснами. Судя по всему, раньше эти деревья вырубали, чтобы враг не мог под их прикрытием подобраться близко к крепости, однако теперь лес потихоньку отвоёвывал у людей землю.

В воздухе висел густой запах смолы и прелой хвои, а ветви тенями рисовали на серых камнях причудливые узоры. Они трепетали от налетавшего ветра, внушая тревогу – в этом бесконечном дрожании почему-то чудилась угроза.

Старые укрепления – высотой примерно в три человеческих роста – хранили следы былых штурмов и осад. В одном месте камни как будто оплавились и потекли, словно лёд на жаре. В другом – стену буквально усеивали одинаковые круглые отверстия, глубокие и с ровными краями. Когда-то их пытались заделать известью, но время уничтожило эти неумелые заплатки, обнажив давние раны.

Не знаю, каким оружием можно так повредить прочный камень, но в прошлом крепость, похоже, пережила много непростых дней. Теперь же всюду виднелись следы запустения.

Ров сохранился лишь местами, но и там напоминал скорее канаву, поросшую травой, а не препятствие для врага. Боевой ход, тянущийся поверху стены и сильно разрушенный, пустовал – не было ни перекрикивающихся часовых, ни бдительных дозорных. Боевая усадьба Ван-Прагов явно знавала лучшие дни.

– Когда складывали эти камни, – Алистер придержал коня и поравнялся со мной, – под нашим клейпом стояло куда больше бойцов.

Мужчина как будто прочёл мои мысли.

– Стены и сейчас выглядят внушительно, – заметил я.

– Стены – да, – согласился Алистер, печально усмехнувшись. – Но не их защитники.

Мне стало как-то неловко и чтобы отойти от невесёлой темы, я спросил:

– А кто оставил эти… дырки? – палец указал на целую россыпь ровных отверстий.

– Варанги, – равнодушно ответил воин, – по крайней мере, так говорят.

Впереди уже виднелись массивные деревянные ворота, у которых торчал старик – высокий, со спутанными седыми волосами.

– Кто они такие?

– Так воины на кабанах, кто же ещё? – вместо Алистера, который направил коня прямиком к старику, ответил Младший.

– Как тот, что на клейпе?

– Ага, – паренёк кивнул, – вот кабаны этих дырок и понаделали.

Сомневаюсь, что какой-либо зверь способен пробить камень, но спорить не имело смысла – гривастый медведь с клейпа Мунро тоже вряд ли разговаривал, но это свершено никого не смущало. Если людям нравится верить небылицам, то и пусть.

Когда до ворот осталось совсем немного, они стали открываться, оглашая округу пронзительным скрипом проржавших петель. Судя по всему, ими, как и решёткой, чьи острые зубцы торчали прямиком из стены, пользовались нечасто.

Вся наша процессия, значительно растянувшаяся по дороге, стала сбиваться в кучу, ожидая, когда можно будет проехать внутрь укрепления. Однако этому мешал старик, который о чём-то негромко говорил с Алистером – разобрать слова не получалось, но судя по виноватой позе молодого Ван-Прага, беседа была не из приятных.

Лезть вперёд не хотелось, но и просто ждать не хватило терпения, поэтому я спрыгнул с лошади и встал рядом с Младшим.

– Слушай, – мой шёпот прозвучал неожиданно громко, – а что сказал перед смертью варанг с клейпа Ван-Прагов? Ни в деревне, ни на щитах бойцов я не видел никаких надписей…

Парнишка с удивлением посмотрел на меня, но ответить не успел.

– Ничего! – гаркнул вдруг старик, который, оказывается, тоже услышал вопрос. Его глаза странно блестели, а взгляд метался из стороны в сторону. – Он не сказал ничего. Простым воинам их племени в детстве отрезают язык.

– Зачем? – не смог сдержать любопытства я.

– Чтобы они своими криками не мешали отдавать приказы в бою.

Жестоко, ничего не скажешь. Мне доводилось слышать, что некоторые наёмники иногда убивают собственных товарищей за не вовремя открытый на поле брани рот, но варанги пошли ещё дальше…

– Тебе нельзя выходить за ворота в одиночестве! – внезапно завопил старик, бешено вращая зрачками. – Нельзя!

Я вздрогнул от неожиданности, но оказалось, слова предназначались вовсе не мне – безумный старикан резко, так что взметнулась седая шевелюра, повернул голову туда, где стояла Ри. Девушка, видимо привычная к подобным вещам, даже глазом не моргнула, а только сделала шажок в сторону, за спину Алистера.

– Дедушка, я ведь почти всё время была с вами…