Норвуд

– Папка! – Он безуспешно пытался разжать руки отца. – Перестань!

Губы старосты начали синеть, разбухший язык полез изо рта, и ребенок, сообразив, что помочь не сможет, с криком бросился к Френсис.

– Не надо! Пожалуйста! Пожалейте!

Однако, судя по лицу Опаленной, ни малейшего сочувствия она не испытывала – на покрытых сажей щеках разгорался румянец, а глаза весело блестели.

– Замри! – бросила девушка, и малец остановился с поднятой над землей ногой, не успев закончить шаг. По его щекам катились крупные слезы.

Мне не нравилось происходящее – уверен, отец не одобрил бы такую месть. Если кто и заслуживал смерти, так это старуха, смутившая своими выдумками обычных крестьян. Хотя выдумками ли? Теперь я не был в этом уверен.

– Не надо, Френсис. – Быстро преодолев разделявшее нас расстояние, я положил руку на плечо девушки.

– Какой ты жалостливый! – расхохоталась Опаленная. – Но это ведь не тебя собирались сжечь!

Еще немного, и староста умрет, а мальчик потеряет отца. Не хочу, чтобы это произошло. Рукоять ножа удобно лежала в ладони, и я уже собрался было огреть девушку по затылку, но меня остановили слова мастера Фонтена:

– Френни, не стоит. – Он сидел на земле, держась руками за голову. – Пусть живет.

Мгновение, и румянец на щеках сменился бледностью.

– Дыши.

Вдох старосты был таким громким, что я даже вздрогнул от неожиданности. Мужчина перевернулся на бок и судорожно втягивал воздух, поджав ноги к груди. Мальчишка, которого Френсис тоже отпустила, бросился к отцу и теперь сидел рядом с ним, не зная, как еще помочь.

– Но эту тварь я не пожалею. – Девушка указала на старуху, тихонько семенившую к краю поляны. Приказ Опаленной лишил ее возможности говорить, но не двигаться. – Иди ко мне!

Последние слова сопровождались очередным мотусом, и служительница Иниса через миг уже стояла рядом с нами. Судя по выражению лица, она совершенно не понимала, что происходит, но покорно стояла рядом, не в силах противиться темному дару.

А Френсис, похоже, решила сполна отплатить обидчице – крестьяне, повинуясь распоряжениям, стаскивали к центру поляны дрова, и вскоре они запылали так, что искры взвивались до самого неба.

– Разреши ей говорить. – Я обратился к Опаленной.

Та смерила меня долгим взглядом, но выполнила просьбу, прибавив:

– Ты прав, карга должна иметь возможность кричать…

Ни о чем таком я даже не помышлял, но и переубеждать девушку не стал – пусть думает, как хочет. Мне нужно было выведать у старухи хоть что-нибудь о произошедших странностях, но я не знал, как начать разговор и как объяснить, что же именно мне привиделось.

Однако долго терзаться не пришлось – она сама начала говорить на интересующую меня тему:

– Зря ты отказался, парень… Но ничего, у тебя еще будет возможность сделать правильный выбор.

– От чего отказался? – торопливо спросил я. – И что за выбор?

– Господарь наш Инис сам к тебе обратился, но ты ничего не понял, потому как молод еще и глуп… Но ничего, я тоже не сразу смогла понять… Так что твое время еще придет…

– Что ему от меня нужно? – Бессвязные и малопонятные ответы раздражали. – И что я должен понять?

– Нужна ему служба твоя, а какая именно, поймешь только тогда, когда дар его в себя примешь… Но не бойся, господарь наш справедлив и каждому по силам дело находит…

– Какой дар? Какая служба? – Слова старухи никакой ясности не приносили, а только сильнее запутывали.

– Частичкой божеской силы своей он с тобой поделится, но и взамен кой-чего потребует… За все платить надо, сам ведь знаешь, не маленький уже…

– И с вами он силой поделился? – Я глядел в тусклые глаза, в которых отражалось пламя костра.

– Поделился, – быстро закивала моя собеседница, отчего седые волосы выбились из-под платка. – Но я всю ее на сады наши растратила, ни капли не сберегла…

Еще какое-то время поговорив со старухой, я понял, что ничего нового разузнать не удастся – все ее ответы сводились к одному и тому же и только больше запутывали. Поэтому вскоре я отошел от нее, оборвав монотонные речи о господаре Инисе на полуслове.

– Ну что, готова отправиться к своему божку? – Щеки Френсис вновь раскраснелись.

– Если повелитель хочет, то с большой радостью…

Однако этой самой радости в голосе старушки отчего-то слышно не было, а ее глаза судорожно бегали по лицам односельчан, выискивая готовых помочь. Но таковых не оказалось – люди, напуганные возможностями Френсис, стояли молча, понуро глядя в землю. Никто не хотел повторить судьбу старосты, пусть тот и остался в живых.

– Не знаю насчет твоего повелителя… – Френсис отвернулась и глядела теперь на полыхающий костер. – Но я точно хочу!

Пальцы складывали замысловатые фигуры, и на поляну опускалось облако холода.

– Иди!

– Господарь мой, защити от силы темной…

Ноги сами несли старуху к огню, и ее бормотание не находило никакого отклика. Когда до пламени оставалось несколько шагов, она сорвалась на крик:

– Спаси, повелитель, спаси!