Носорог для Папы Римского

После той ночи известие о «военном», осведомлявшемся о них, так и скакало за ним галопом, отбрасывая вперед тень, чтобы его поглотить. Они больше не осмеливались появляться в таверне, а теперь отправились туда только ради дона Антонио. В этот день он должен был вернуться из Остии с новостями о корабле и их товарищах по предстоящему плаванию. В свое время Сальвестро пришло в голову, что они могли бы сопровождать секретаря, но дон Антонио о такой возможности не упоминал, а у него, если оставить в стороне любопытство, не находилось повода самому спросить об этом. Вместо Остии им пришлось провести неделю в Риме, сидя как на иголках и смертельно скучая. Сальвестро прилагал все силы, чтобы найти какое-нибудь другое объяснение случившемуся, но в конце концов согласился с неоспоримым фактом: полковник каким-то образом их разыскал.

— Во всяком случае, — заметил Бернардо, — Родольфо сказал ему, что нас здесь не было.

За две ночи до этого Сальвестро пробудился со скользкой от пота кожей, а во тьме перед ним отпечатывался колышущийся образ полковника. Первая же мысль была отмечена тронутой гнильцой ясностью: Пора бежать… Он вертел ее на разные лады, но получалось одно: Выбирайся отсюда… В ушах звучало: Беги, беги, беги к морю…

Он сел на тюфяке и нащупал проделанную в нем дыру. Ножны были на месте. Если он будет осторожен, то они, обратившись в монеты, благополучно доставят его к северу от Альп. Один, без товарища, он ничем не отличается от любого другого оставшегося не у дел разбойника. Лежавший справа Бернардо мягко похрапывал. Слева слышалось жесткое дыхание Йорга. Сальвестро долго еще неподвижно сидел на своем матрасе.

— Он знал, что первым делом надо заглянуть сюда, — отозвался Сальвестро.

По ступенькам спустился огромный мешок и теперь, казалось, самостоятельно шагал в кухню. Его появление было отмечено приветственным стоном Родольфо. Короткие ноги появились и исчезли снова, когда мешок протискивался в дверь. Пока что никаких признаков Антонио. Сегодня, обещал он, будет назначен день отплытия. Время отбывать. Время отбывать. Время отбывать… Сальвестро неподвижно сидел на своем матрасе, глядя во тьму перед собой. Он представлял себе, как на следующее утро зажжется первая свеча и Бернардо, перевернувшись на другой бок, обнаружит, что товарищ исчез. Что тогда будет делать гигант? Сальвестро бесшумно потянулся за своей одеждой.

— Чего-нибудь поедим? — предложил Бернардо.

— Слишком рано, — отозвался Сальвестро.

В этот час они были единственными посетителями «Сломанного колеса». Из кухни донесся голос Родольфо:

— Нет. Это последнее слово.

С кем бы он там ни разговаривал, тот что-то пробормотал.

— Я сказал — нет. Есть нельзя. Я даже просто так не могу его раздавать.

— Может, возьмем хлеба? — гнул свое Бернардо, не слыша кухонных препирательств.

Лицо Сальвестро ничего не выражало. Он вспоминал, как ощупывал свои новые одежды, толстый бархат и хлопчатую бумазею, кружева и пуговицы. Монахи с неприкрытым изумлением разглядывали их, преображенных, но ни один не спросил, как это случилось. Только Йорг вообще не взглянул на них. Он теперь ничего не видел. Сальвестро случилось быть рядом, когда Ханс-Юрген то подносил к лицу приора свечу, то убирал ее, а тот говорил: «Нет, ничего. Совсем ничего. Это неважно…» Ему придется отказаться от своего пышного убранства, снова вырядиться бродягой. Он взвесил это, уже зная, что не уйдет, во всяком случае, не этой ночью. Мягкое похрапывание и хриплое дыхание приора убаюкали его и заставили лечь. Он заснул.

— Хлеба? Ну да, почему бы и нет?

Из кухни снова появился мешок — джутовая выпуклость, охваченная руками и подпираемая ногами. Покачиваясь, мешок двинулся к выходу. Сальвестро оттолкнул свой стул и направился на кухню. Мешок с трудом поднимался по ступенькам. К нему прилепился коренастый человек в белом одеянии пекаря, покрытом пятнами: спина коренастого напрягалась так, словно мешок пытался столкнуть его со ступенек. Сальвестро безразлично поглядел на неравную схватку, затем просунул голову в кухню. Родольфо тряс головой и бормотал что-то себе под нос. Он поднял взгляд на Сальвестро.

— Если хотите подкрепиться, то вам не повезло, — сказал он.

Сальвестро смотрел на него пустым взглядом. Сверху раздался звук захлопнувшейся двери.

— Ну так? — торопил Родольфо.

Еще один хлопок, более слабый — это закрылась наружная дверь.

Родольфо добродушно-насмешливо смотрел на Сальвестро. Тот по-прежнему не отвечал. Казалось, он забыл, зачем туда явился.

— В чем дело? — спросил Родольфо, теперь уже с любопытством. Сальвестро посмотрел на свои башмаки, затем повернулся, оглядел ступеньки и с отсутствующим видом обернулся к Родольфо. Родольфо увидел, как на его лице недоумение быстро сменяется замешательством, а замешательство — нежеланием верить. Трактирщик собирался спросить, что обеспокоило гостя, но тут Сальвестро резко повернулся и стал подниматься по ступенькам.