Ностальгия

– Я не сказала тебе тогда, извини. Мой отец служит в военной разведке.

– А как же имперская администрация?

Она молча пожимает плечами.

– Дела... Моя возлюбленная – дочь шпиена.

– Перестань, Ивен, – морщится она досадливо, – пожалуйста.

– А как же Император?

– Что Император... Это всего лишь человек. Есть еще аппарат, который анализирует ситуацию и готовит решения. На определенном уровне проводится лоббирование и все – ситуация под контролем. Все на высшем уровне. Все при своих интересах. Шеридан становится единым и более управляемым – Император доволен. «Дюпон» глотает конкурента и растет, как на дрожжах, единая политика цен, полный контроль над экспортом. Вот такая тут главная стратегия, дорогой мой сержант.

– Так это что получается, слили нас?

– Еще как слили, милый. Ты не думай об этом – голова сразу заболит...

– Уже болит!

– Вот-вот. Думать не надо, блокировка включится. Только не спи сейчас. Ее обойти можно, просто повтори это про себя, гнев свой прочувствуй. Запомни его и не думай. Просто помни. Помни – нам с тобой отсюда выбраться надо. Любой ценой. Я люблю тебя. Я хочу с тобой быть. Мы что-нибудь придумаем, когда выберемся... – она мнет мои пальцы.

Мне неловко отчего-то. Все, о чем она говорит, мимо меня проходит, не оседая. И я сделать с этим ничего не могу. И не хочу. Может, оттого это, что голова трещит и в сон клонит немилосердно?

– Я тоже тебя люблю, милая, – говорю я и целую ее в щеку.

И тут же понимаю, что со мной не так. Умом я понимаю, что хочу с ней быть, что тянет меня к ней. А внутри – исчезло что-то. Знаю точно, что оно было – и вдруг нет теперь. Пустота. Я пугаюсь этого состояния. Прижимаю Шар к себе. Заставляю себя злиться, убеждаю зачем-то – у меня ведь нет никого, кроме нее. Трусь носом о ее висок. Надеюсь, что это пройдет от ее близости.

– Я тебя не чувствую, – внезапно говорит она, бездумно глядя перед собой.

Слезинка катился по щеке моей железной леди. Я глажу мягкий ежик ее волос. Я не знаю, что ей ответить.

– Я больше не хочу быть частью машины, – говорит она, всхлипывая. Повторяет, как заклинание, – Я люблю тебя, Ивен. Слышишь? Люблю...

– Успокойся, тростинка моя. Не плачь. Ты же офицер, не забыла? Я тоже тебя люблю, – лгу я.

–17–

«Доброе утро, Тринидад! В эфире военное радио «Восход» и ваша ведущая – Шейла Ли. Новость дня – Ее высочество принцесса Криста и ее двор прибыли на Шеридан для того, чтобы продемонстрировать войскам свою поддержку и выразить восхищение их мужеством. В свите принцессы несколько фрейлин – победительниц межпланетных конкурсов красоты. Надеюсь, наши доблестные морские пехотинцы не сдадут позиций перед очарованием представителей двора Ее высочества».

Бодрое щебетание вызывает у меня глухое раздражение. Я думаю о Шармиле. Хотя, казалось, не ко времени совсем. Но прежнего чувства, когда я отрываюсь от земли, ощущая тепло ее тела, нет как нет. Может, оно и к лучшему.

Выставив гусеницы, бултыхаемся по оврагам и камням. Топтун то и дело бьет куда-то из пушки. Время от времени по корпусу пробегает дрожь от очереди минигана.

– Топтун сегодня e muito* халявы огребет. Так и шпарит! – подначивает Мышь.

Словно в ответ снова бухает орудие.

– А как по-здешнему «халява» будет? – спрашивает Кол.

– «O muff», – отвечает Мышь.

– А «трахаться»?

– «Faca exame de minha parte traseira».

– Такое короткое слово и так длинно переводится? – сомневается Кол.

– «Отымей мой зад», вот как это переводится, – хохочет Гот.

Наш гогот, наверное, слышен снаружи. Пищит такблок. Люки распахиваются, и мы – грязные, злые, невыспавшиеся – валимся наружу и рассыпаемся среди развалин горящих домишек. Мы вышли с юга к предместьям Олинды – рабочего пригорода Ресифи. Наконец-то мы догнали своих. Второй полк в полном составе охватил город полукольцом. Наша задача – очистить его, выдавить повстанцев в поле. Беженцы, у кого хватает ума и сил, валят прочь сплошным потоком. Наши штурмовики то и дело проскакивают на пробу над самыми крышами. Беспилотники огневой поддержки уже что-то куда-то кидают, снизу огрызаются, от коротких плоскостей отлетают куски, дым встает над крышами – разминка. Мы пробуем городишко на зуб. Воздушные разведчики гонят потоки данных, сеют «мошек».

– Француз, принимай пополнение! – передает Сото.

– Есть, сэр!

Крепенькая девушка в новой броне бежит ко мне, втянув голову в плечи. Прячась за забором, отдает мне честь. Ничего особенного – ни то, ни се. Кость широкая, выносливая бабенка, должно быть.

– Сэр, рядовой Рыба! Прибыла для прохождения службы, сэр!

– Падай рядом, Рыба. Не мельтеши.

– Есть, сэр!

– Еще раз козырнешь – руки вырву. Смерти моей хочешь?

– Так точно, сэр! Никак нет, сэр!

– Проще будь. Что умеешь?

– Я стрелок, сэр!

– Только из учебки?

– Так точно, сэр!

Нехорошее подозрение закрадывается в мою недоверчивую башку.

– Рыба, долго ты была в учебке?

– Три месяца, сэр. Сокращенный курс, сэр!

Пережидая поток грязи, что льется из меня, девушка еще теснее припадает к земле.

– Дробовик автоматический знаешь? – наконец, спрашиваю я.

– Знаю, сэр. Проходили.