Ностальгия по чужбине. Книга первая

В ожидании, когда возьмут трубку дежурной по реанимационному отделению городской больницы Барстоу, я начала обкусывать ногти. Наконец, после шести длинных гудков и четвертого по счету пальца, на том конце провода откликнулись.

— Больница Барстоу, слушаю!..

— Алло, вас беспокоит Синди Макмиллан из компании «Джоуэлл трайвел индастриз», — заверещала я высоким голосом, беспощадно — как все южане — растягивая эспандер гласных. — Мистер Юджин Спарк является шефом отдела рекламы нашей фирмы. Как его самочувствие, мэм?

— Без существенных изменений, — холодно отрезал пресный женский голос.

— Что значит, «без существенных изменений»? — Я с трудом сдержалась, чтобы не обложить эту клизму в белом халате добрым русским матом. — Скажите, мистер Спарк все еще без сознания?

— Состояние здоровья мистера Спарка стабильное, без существенных изменений, — терпеливо повторила дежурная.

— А подробнее нельзя?

— Более подробную информацию вам может дать его лечащий врач, мистер Уэйн…

— Я могу поговорить с доктором Уэйном?

— Нет, — отрезала дежурная. — Не можете.

— Почему не могу?

— Доктор Уэйн сейчас на операции.

— А после операции?

— А после операции он уедет домой.

— А по дороге из операционной домой?

— По дороге доктор ходит, а не говорит по телефону…

Эта сучка явно издевалась надо мной. Почему-то мне вдруг вспомнилась давно вычитанная фраза, что садизм младшего медицинского персонала появился на свет раньше основания Ордена иезуитов.

— Хорошо. Могу ли я в таком случае поговорить с миссис Спарк? Мы знаем, что она сейчас в реанимации…

— Нет, не можете, — явно втягиваясь в игру под названием «Ничего-ты-от-меня-не-получишь-дебилка-хоть-ты-стань-на-голову!», ответила дежурная сестра.

— Мы с ней лично знакомы, ну, пожалуйста, — канючила я. Протестировав эту суку в белом халате на вредность, я теперь проверяла ее бдительность.

— Миссис Спарк ни с кем не желает разговаривать.

— Что ж, спасибо и на этом, — пробормотала я, чувствуя некоторое облегчение.

— Не за что, — прошипела эта змея и, не переводя дыхание, всадила в меня напоследок шприц желчи. — Звоните еще, мэм…

Перед вторым номером стоял код штата Айова.

— Элизабет?

— О, господи, наконец-то! Я уже вся извелась…

— Не изводись. Ты мне еще нужна…

— Ты где?

— А где мне быть? Естественно, возле твоего сына.

— Ну да, конечно…

— Как дети, Элизабет?

— Все в порядке, Вэл. Мальчики здоровы, нормально кушают…

— Про меня спрашивают?

— Естественно.

— Ты никогда не научишься врать.

На секунду моя свекровь запнулась.

— Не беспокойся: им здесь весело.

— Не сомневаюсь. Проследи, чтобы Тим чистил зубы.

— Он хитрый… — Голос свекрови стал мягким, как сливочное масло на раскаленной плите. — И постоянно меня обманывает, чертенок.

— А ты не церемонься и дай ему по шее. Для профилактики.

— Я же не русская бабушка, Вэл, а американская.

— Тогда дай от моего имени. Дашь?

— Не дам!

— Элизабет, не порть мне ребенка!

— Я с ним как-нибудь разберусь. Лучше скажи, как ты?

— Пока нормально. Вроде бы…

— Там, где ты сейчас, холодно?

— Ты имеешь в виду реанимацию?

— Вэл!

— Какое это имеет значение, Элизабет?

— Будь осторожна, прошу тебя!..

— За вами присматривают?

— Да. Все время присматривают…

— Кто-то посторонний живет в твоем доме?

— Нет. Думаю, они где-то рядом…

— Ты спокойна?

— Да, дорогая. После того, как у Юджина, вроде бы, все наладилось, я немного успокоилась. А окончательно приду в себя, когда ты будешь рядом…

— Потерпи немного, скоро буду.

— Ты обещаешь?

— Честное пионерское.

— Я очень люблю тебя, Вэл.

— А я очень люблю твоего сына, Элизабет. Не кисни, через пару дней я позвоню.

— Целую тебя, дорогая…

Третьего номера телефона у меня не было. Но я знала, как его раздобыть. В толстой телефонной книге славного города Цюриха, которая лежала в выдвижном ящике письменного стола, я быстро отыскала раздел «банки», невольно поразилась их количеству и почти сразу же наткнулась на искомую цель — «Цюрихский народный банк. Основан в 1835 году. Адрес… Телефон…».

После третьего гудка ответил, — естественно, по-немецки, — женский голос.

— Я могу говорить с вами по-английски или по-французски?

— Да, мадам, конечно!.. — Девушка ответила на французском, сразу же определив выбор. В который раз я убедилась, что на Западе знание хотя бы одного иностранного превращает любое общение в сплошное удовольствие. Естественно, если при этом у тебя еще есть и деньги.

— Меня зовут… — на секунду я запнулась, силясь вспомнить, как же меня зовут, — …Гортензия Лоуренс. В вашем банке у меня есть секретный счет.

— Счет на ваше имя, мадам?

— Нет, на предъявителя.

— Откуда вы звоните, мадам?

— Отель «Мэриотт». Номер 1481.

— В настоящий момент вы одна в номере?

— Да.

— Положите, пожалуйста, трубку. Через минуту вам перезвонят…

«Господи, неужели весь мир помешался на шпиономании», — пробормотала я, кладя трубку на рычаги.

Говно через минуту телефон нежно промурлыкал.

— Слушаю вас.

— Мадам Гортензия Лоуренс? — противный женский голос сменился приятным мужским.

— Да, это я.

— Вы только что звонили в наш банк?

— Да.

— Вы можете назвать мне секретный номер вашего счета?

— По телефону?