Ностальгия по осенним дождям

— По тридцать пять центнеров с гектара верных, — определил Александр Федорович Матюнин, главный агроном.

Плотной стеной стоят ячмени, а пшеница обещает аж по 40 центнеров!

— Выходит, это миф, что рожь на Среднем Урале плохо растет?

Матюнин усмехнулся:

— Сама по себе она и не будет расти. Если с ней работать, да если еще и «заболеть» ею, она всегда даст хороший урожай. Это, я считаю, одна из самых надежных культур.

И правда, за последние пять лет она в «Пионере» лишь один раз не оправдала ожиданий — дала по 19 с половиной центнеров.

Александр Федорович всего четвертый год главным агрономом. Как и Скориков, принял эстафету из добрых рук: его предшественник Николай Иванович Бураков двадцать лет, до самой смерти, работал главным агрономом «Пионера», а предшественник Буракова — со дня основания племзавода.

Казалось бы, трудно найти более несхожих людей, чем Скориков и Матюнин. И внешне, и в характерах. Скориков худощав, подвижен. Матюнин полноват, медлителен. Скориков быстр в решениях, хорошие идеи подхватывает на лету и тут же стремится воплотить их в жизнь. При этом не прочь иной раз на риск пойти, интуитивно, шестым чувством угадывая единственное верное решение. Матюнин же и в решениях нетороплив, основателен, методичен. Из тех, кто семь раз отмерит, прежде чем отрезать. Но уж если решил — железно будет стоять на своем. Скориков за делами может забыть про обед. Матюнин завтракает, обедает и ужинает дома, в строго определенные часы, лишний раз доказывая этим, что главному агроному вовсе не обязательно мотаться по всем отделениям и полям от зари до зари. Что при должной организации труда и главный агроном может работать и жить «как люди», и при этом дела у него идут не хуже, а гораздо лучше, чем у тех агрономов, которые «возят с собой в поле подушку». Правда, в самые напряженные погожие дни уборочной в «Пионере» тоже выходных не бывает, и поджарый «УАЗ» главного агронома бегает по полям с раннего утра до ночи.

В 1979 году, после «снежной осени», «Пионер» получил самый низкий за всю свою историю урожай зерновых.

— Мы тогда сильно обожглись на раннем севе, — пояснил Матюнин.

Он тогда только второй год работал главным агрономом, робок был, не проявил необходимой твердости характера, хотя интуиция подсказывала: не надо спешить.

Дело было так. После трудной уборочной в семьдесят восьмом, когда ранний снег буквально завалил поля и в большинстве хозяйств области чуть ли не половина зерновых так и осталась на всю зиму под сугробами, «Пионер» хотя и убрал весь хлеб, получив по 40 центнеров зерна с гектара, но многие поля остались с осени непахаными. Тут уж надо было работать с землей основательно, проводить провокацию овсюга и непременно дожидаться его всходов. А весна в семьдесят девятом опять же выдалась холодная, сорняки не спешили вылезать на свет Божий.

Отсеялись по овсюгу. И 22 мая районная газета сообщила, что «Пионер» близок к завершению сева. Это была похвала. А Матюнин ходил с опущенной головой, заранее предвидя все последствия. И долго ждать не пришлось: уже в конце мая на многих полях вспыхнул «зеленый пожар» — буйно взошел овсюг, на несколько дней опередив пшеницу, и теперь от него никакими силами невозможно было избавиться.

— А протянули б до июня — не упустили бы лучших сроков? — спросил я.

— При нашей технике, при нашей организации труда мы можем всю посевную провести за шесть дней. Речь шла максимум о полутора тысячах гектаров, это на три дня работы. А так… На втором отделении овсюга было до тридцати процентов, в результате — двадцать три центнера зерна с гектара. Ни в какие ворота. А вот на первом отделении бригадир Пелевин Александр Трифонович, хоть мы его и поторапливали, дождался-таки всходов овсюга. По тридцать пять центнеров собрал! Ну, после всего этого мы решили: пускай газетчики нас хоть как позорят весной, зато осенью будем с урожаем. Конечно, несправедливая критика действует на нервы и портит настроение, но даже семь-восемь лишних центнеров с гектара стоят того, чтобы, сжав зубы, потерпеть.

Да, пришлось бедным пионерцам весной восьмидесятого года принять на себя не один ушат холодной воды.

Листаю талицкую районную газету «Сельская новь».

13 мая. Информация на первой полосе: «Организованно прошло закрытие влаги на площади 1500 га в племзаводе «Пионер». Одновременно на всей площади механизаторы вносят удобрения».

И на этом победное шествие нашего флагмана на страницах газеты заканчивается. До завершения посевной.

15 мая. Крупным шрифтом на первой полосе: «До сих пор не приступали к севу в колхозе «Путь к коммунизму» и в племзаводе «Пионер».

17 мая. В сводке о ходе посевной «Пионер» — на последнем месте. И крупным шрифтом на первой полосе: «Ожидаешь появления сорняков — потеряешь всю влагу в почве!»

Господи, да ведь это дословная цитата из пресловутой памятки по применению давно уже забытой Оренбургской системы земледелия!

24 мая. Крупно на первой полосе: «Скориков обещал, что зерновые будут посеяны к 20 мая. Смотрите сводку!» А в сводке «Пионер» опять на последнем месте, рядом со слабым колхозом.