Ностальгия по осенним дождям

— А отчетность? — живо возразил Анатолий Михайлович. — Нам ведь эти гранулы зерном не засчитают! Значит, в отчетных документах оставшиеся 2900 тонн фуражного зерна придется раскидывать и на эти несчастные 50 га. И тогда на бумаге понизится средняя урожайность зерновых по колхозу. Но уже не на бумаге, а реально понизится зарплата механизаторов. Вот такая катавасия. Нет, я на такое пойти не могу!

Но я еще пытался возражать:

— Ведь пятьдесят гектаров — это же совсем немного, всего какая-то одна тридцатая!

— Пятьдесят га — сравнительно немного, согласен, — покивал Анатолий Михайлович. — Но у нас уже есть сто шестьдесят га под парами!

— Что, и за пары отчитываетесь как за зерновые?

— Обязательно, — со вздохом молвил Анатолий Михайлович. — В том-то и дело… На поле ни травинки, а в отчетах показываем урожайность зерна, скажем, в пятнадцать центнеров с гектара… Такие порядки, будь они неладны! Да только ли это! Спросите в райфинотделе, какую прибыль получает наш колхоз, — вам скажут, сверившись с документацией: триста тысяч. Ну, триста пятьдесят! А если честно (только ничего не записывайте!), если честно, то эти годы мы стабильно получаем полмиллиона чистой прибыли. А показываем триста! Нельзя нам показывать чистую прибыль в крупных размерах, потому что государство у нас тут же отхватит добрый кус. Помимо налогов и прочих отчислений. Скажем, идет у нас рентабельность порядка шестидесяти процентов — это 600 тысяч чистой прибыли, так из них триста тысяч у меня без разговоров изымут, останется ровно половина. И приходится врать, прятать от государства половину чистой прибыли, чтоб было из чего механизаторам и животноводам хорошие премии платить. Чтоб лучше работали. А как вы думали? Кто же за нищенскую плату да за почетные грамоты хорошо работать станет? Вот и приходится врать. Сколько врем — ой-ой-ой!..

— А районное и областное начальство, что ли, ни о чем не догадывается?

Анатолий Михайлович уклонился от ответа, заговорил о другом:

— Мы тут недавно решили поэкспериментировать: пробовали убирать хлеб «дедовским» способом. Как в старые времена крестьяне свозили снопы для просушки в ригу и там же, в помещении, обмолачивали, так и мы свезли немного сырых валков под крышу…

Об этом способе за десять лет до того рассказывалось в журнале «Наука и жизнь» (№ 10 за 1974 г.). Только в журнале этот метод уборки назван был не «дедовским», а индустриально-поточным:

«Предполагается, что к концу следующей пятилетки этим методом будет убираться большинство зерновых культур. При этом методе скашивание производится широкозахватными (до восемнадцати метров) жатками. Мощные валки подбираются подборщиком-стогообразователем, хлеб обмолачивается на высокопроизводительных стационарных молотилках. Предварительные прикидки показали, что производительность машин при новом способе уборки хлеба возрастает в пять-шесть раз».

Вот как: всё — в настоящем времени, скашивание уже «производится», хлеб уже «вывозится» и «обмолачивается». Однако две пятилетки спустя после того, как это было напечатано в широко известном общесоюзном журнале, вдалеке от Москвы, в небольшом уральском колхозе, люди, болеющие душой за судьбу урожая, попытались сделать то же самое своими малыми силами.

— Так я почему говорю «дедовский»? Ведь у нас же нет для внедрения этого метода никакого оборудования! — пояснил Анатолий Михайлович. — Ни восемнадцатиметровых жаток, ни подборщиков-стогообразователей, ни тем более стационарных молотилок. Поставили списанный «Колос» и попытались подавать на него хлебную массу. Тут и слепому ясно, что дело стоящее: пускай дождь хлещет как из ведра, а ты молоти себе…

— И чем же кончился эксперимент?

— Пока ничем. Тут самое слабое звено — подача хлебной массы в комбайн. Если вилами, то сколько же рук надо! Покидай-ка! А больше нечем. Но дело стоящее. В принципе. Вот только не внедряют у нас почему-то до сих пор этот метод. Даже как-то странно.

Крестьянников был не совсем прав: метод стационарного обмолота все же кое-где внедрялся: в Казахстане, в Прибалтике, на Кубани. Как сообщалось в газете «Советская Россия», эксперимент, три года проводившийся в кубанском колхозе имени Калинина, показал огромные преимущества стационарного обмолота. Само собой, резко сокращаются потери зерна. Но еще помимо этого, много дешевле обходится уборка, так как механизаторов требуется вдвое меньше, стоимость техники, участвующей в уборке, снижается на треть, а общая металлоемкость в три раза… Столько преимуществ, прямо оторопь берет.