Ностальгия по осенним дождям

— Значит, так… Сто двенадцать быков… В совхозе две тысячи голов… Округленно — по сотне на звено… Значит, всего понадобится… — он на минуту задумался. — Ну, добавим еще тридцать доярок и, скажем, десять человек на молочных телят… Вот так! — и посмотрел на меня с торжеством. — Вот вам и ответ: при той нагрузке, что мы имеем в Троицком звене, полтораста человек могли бы содержать весь совхозный скот! При этом полностью обеспечивая его кормами. А сейчас в совхозе этим занимаются триста шестьдесят человек, и рабочих рук хронически не хватает. — Резким движением руки отодвинул калькулятор на середину стола. — И рабочих рук не хватает, и кормов, и производительность, сами понимаете, ни в какие ворота не лезет…

К началу 1988 года ежедневные привесы в останинском звене составляли 574 грамма, за 9 месяцев было произведено 13 тонн мяса себестоимостью 2 руб. 71 коп. за килограмм живого веса. А в своем совхозе «Гаринском» соответственно 260 граммов и 5 руб. 676 коп. Но на все мои вопросы о дальнейших перспективах сквозного подряда Шаньгин отвечал уклончиво: «Ну, там посмотрим…» И время от времени настойчиво повторял свою просьбу: «Не надо пока ничего писать!» Определенно чего-то опасался. И однажды проговорился:

— Поймите: я не за себя опасаюсь, за район. Сами того не желая, вы можете поставить район под удар.

Вот это пирожки!

— Но я не собираюсь критиковать ни вас, ни кого бы то ни было в вашем районе!

— Не в этом дело… — тихо обронил он, не глядя на меня.

А дело было в том, что обком партии в лице секретаря по сельскому хозяйству В.Н. Романова и облагропром в лице его председателя Э.Т. Ясиновского были категорически против введения сквозного подряда, и Шаньгин, надо думать, чувствовал на себе недоброжелательно-выжидательные взгляды.

Однако продолжал идти «не в ногу».

Как-то, вернувшись из Круторечки, он мимоходом обмолвился:

— Там Порецкий просится с директорской должности на звено. Хочу, говорит, показать всем, как надо работать.

— А вы что ему сказали?

— Посмотрим, посмотрим…

А в «Гаринском» Петр Гопалло вдруг попросил освободить его от должности управляющего отделением. Сам прекрасный механизатор, не сумел сработаться с другими механизаторами на своем отделении. Как ни уговаривали его директор с парторгом, чтоб забрал заявление, тот ни в какую: «Медведя им в управляющие! Каждому дай новый трактор или комбайн, иначе не хотят работать! Надоело!» Тут подошел Шаньгин. Послушал, послушал и увел Петра с собой. Часа два где-то ходили, затем вернулись на отделение.

— Значит, так, — сказал Шаньгин директору и парторгу. — Работать управляющим Петр не хочет, и я не сумел его уговорить. Но коней на переправе не меняют, и он это понял. Условились так: пока не закончим уборочную и скот не поставят в стойла… В общем, он хочет возглавить сквозное звено. Уже, оказывается, и людей приглядел. Что ж, возьмут сотни две телят и будут откармливать. На зиму кормов хватит, мы с ним сейчас посмотрели, какие есть в совхозе запасы, а весной возьмут землю, сами будут для своих телят выращивать корма и за все отделение будут выполнять план по мясу. Так, Петр?

У меня было ощущение, что в районе ведется глубоко законспирированная напряженная работа по созданию сквозных звеньев. Вот их уже четыре будет. И вроде бы пятое намечалось.

В феврале 1988 года позвонил Шаньгину, чтобы условиться о новой поездке в Гари, и услышал:

— А у нас хорошие новости: переходим на сплошную аренду! Будет девятнадцать сквозных звеньев! Гопалло уже второй месяц руководит звеном…

— А Порецкий?

— Вовсю работают! Купили звеном два списанных трактора, уже отремонтировали.

— На свои деньги купили?

— Ну да, и теперь оба трактора — их собственность.

Круто.

Когда я прилетел в Гари, там уже половина звеньев работала на новых началах. В совхозной конторе то тут, то там можно было увидеть сидящих кружком будущих арендаторов вместе с представтелями администрации — утрясались договорные условия, составы будущих арендных коллективов. Всё — на строго добровольной основе, никого силком в звено не тянули. Напротив, оставшиеся, так сказать, за бортом шли к директору совхоза, требовали включить их в звено. Но что теперь директор: как скажет звеньевой, так и будет.

Отношения звеньев с государством были предельно упрощены, оплата труда производилась теперь по остаточному принципу: общий доход минус затраты — остальное твое. Кроме того, звено могло оказывать совхозу и другим звеньям различные платные услуги.

Видел я телят в звене Петра Гопалло. Сытые, гладкие, спокойные. В телятнике чисто, воздух легкий. Вокруг телятника горы сена и соломы, кучки хвойной витаминной муки.

В Зыково, откуда прошедшим летом ушел Гопалло («Каждому подавай новый трактор или комбайн, иначе не хотят работать!»), в этот раз на моих глазах звеньевому предложили взять новый трактор для звена, а он наотрез отказался:

— Семь тыщ платить — куда это! Есть у нас старые — год-другой еще послужат.