Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

Вырос я и в должности: меня назначили заведующим отделом промышленности, а Люба Казанцева села за стол ответственного секретаря. Совсем скоро после этих событий у меня появился собственный прямой подчинённый литработник. Это был Миша Лутченко. На три года моложе меня, он тоже обзавёлся уже семьёй совсем недавно. А до этого, сразу по окончании десятого класса, в Находкинской мореходной школе освоил профессию судового радиста и затем несколько лет подряд на транспортах Дальневосточного пароходства бороздил моря и океаны. Очень общительный и начитанный, замечательный рассказчик, анекдоты из него сыпались как из своеобразного рога изобилия, причём никогда они не повторялись, и было просто непонятно, откуда только они у него брались. С этим компанейским парнем мы как-то сразу сдружились, и эти товарищеские отношения у нас сохранились на всю нашу жизнь. Писал он тоже хорошо, грамотно и довольно образно, очень хорошо знал русскую и зарубежную классическую литературу. Поэтому, видимо, точно, как и я сам, довольно быстро вписался в творческую жизнь нашей газеты. В Лесозаводске жил и его старший брат, который его постоянно опекал. Он работал главным бухгалтером Лесозаводского совхоза имени Дзержинского, был там на очень хорошем счету, а когда образовались в стране совнархозы, он был переведён на работу в Приморский сельский совнархоз, переехал во Владивосток, но и оттуда не прекращал опекать своего младшего брата. С ним у меня было чисто шапочное знакомство, а вот с Михаилом у нас жизненные тропы часто пересекались, пока где-то уже в 80-х годах, когда он работал в Лучегорске в газете «Победа» в должности заведующего отделом промышленности, не был назначен редактором газеты «Авангард» Кавалеровского района. Там и закончилась его трудовая биография, и след его для меня затерялся. О том, что он умер у себя на родине, на станции Ружино где-то в начале нулевых годов XXI века я узнал только через несколько лет после его кончины, когда его сын Николай в Интернете нашёл моего сына Андрея, живущего в Москве, а тот уже передал эту печальную весть мне…

Ну а моя работа в редакции газеты «Знамя труда» совершенно неожиданно закончилась осенью 1965 года. Однажды редактор Владимир Михайлович Нахабо пригласил меня в кабинет и самым будничным голосом объявил, что я должен немедленно ехать во Владивосток в сектор печати Приморского крайкома партии. На мой вопрос – зачем, он так же спокойно только пожал плечами и сказал как-то уклончиво:

– Командировочное удостоверение и деньги возьми у Марины…

И пожал мне руку на прощанье, а я поплёлся к нашему бухгалтеру, тщетно пытаясь понять причину такого срочного вызова.

Утром следующего дня я вошёл в двери крайкома, который находился тогда напротив сквера с памятником Сергею Лазо, на углу улиц Ленинская и 1-го Мая, предъявил охраннику, одетому по гражданке, вместо пропуска свой партбилет и поднялся на второй или третий этаж, не помню уже какой. В кабинетике сектора печати меня встретил инструктор Иван Григорьевич Тарасов, в будущем ставший мне хорошим другом, и проводил к заведующему сектором печати Муромцеву Сергею Петровичу, всё также ничего не объясняя. И только там я узнал, что, вместо ожидаемой взбучки за непонятные грехи, мне вполне галантно предлагают новую работу.

Разговор, в общем-то, был недолгим: видимо, Сергей Петрович уже многое знал обо мне, и не только со слов моего редактора. Он предложил мне поехать в отдаленный, приравненный к северным и, значит, с соответствующими северными надбавками, Ольгинский район, чтобы поработать там заместителем редактора в местной газете. Я уже немного знал, какое это захолустье: ещё в юности пришлось побывать там пару раз. И подумал, что единственной привлекательной чертой этой окраины земли русской является омывающее её гористые берега море, которое с самого моего детства поселилось в моём сердце.

Заметив моё минутное замешательство, Сергей Петрович тут же сочно подмаслил своё предложение:

– Понимаю, место не сахар, но очень нужен там сейчас хороший журналист, знакомый с партийной темой. А у тебя, Виктор Фёдорович, в этом плане всё нормально. Да и долго мы тебя там держать не станем. Через год – два направим на учёбу в Хабаровскую высшую партийную школу…

Знал ведь, чем меня соблазнить, наверное: мысли о получении диплома о высшем образовании по-прежнему не оставляли меня, а вот самостоятельно сделать это всё никак не получалось. А тут такой хороший шанс. И, мысленно уже согласившись, всё же я сказал в ответ:

– Не знаю, согласится ли супруга. У нас ведь маленький ребёнок…

– А это мы сейчас выясним, – бодренько так успокоил меня Сергей Петрович и тут же стал набирать номер телефона, записанный на листке перекидного календаря.

Ему, видимо, сразу ответили, и он вдруг этак добродушно-радостно назвал имя моей супруги и стал подробно излагать своё предложение, сделанное мне только что. Вот даёт, удивился я, даже телефон рабочий Илькин знает.

А он уже передаёт трубку мне.

– Как ты? – спрашиваю осторожно свою половинку.

И слышу в ответ: