Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

А почти ровно через неделю, в субботу 15 марта 1969 года, здесь закипело ещё более масштабное сражение. К этому времени обе стороны, конечно, очень усиленно готовились. Китайцы расположили вдоль границы напротив почти всех застав Иманского погранотряда целую армейскую дивизию, усиленную мощными артиллерийскими средствами. Наши тоже подтянули тяжёлую технику, особенно к первой и второй заставам. Но весь день ни танки, ни артиллерийские батареи не принимали участия в бое: ждали отмашки из Москвы, поскольку войсковым частям запрещалось участвовать в пограничных конфликтах. Китайцы захватывали остров при плотной артподдержке со своего берега, а наши под этим массированным огнём, вооружённые лишь автоматами и пулемётами да ручными гранатами, выбивали их оттуда, неся ненужные потери. И только когда полковник Леонов на одном из танков, которому запрещено было стрелять из пушки, пошёл на остров, чтобы прикрыть хотя бы бронёй наступающих бойцов, и погиб, выбираясь из подбитого танка, по китайским позициям наконец-то ударила наша артиллерия и дивизион установок «Град», до той поры считавшихся секретными. Произошло это на исходе дня после 17 часов. Как рассказывали потом очевидцы, зрелище было грандиозное: море пламени взорвалось на китайском берегу, и в нём взлетали колёса разбитых пушек. Всего через десять минут артналёта на китайской стороне замолчали орудия почти всех 12 батарей, и только несколько одиночных орудий смогли отвечать редкими неприцельными выстрелами.

Ещё не зная этих результатов, я вечером по привычке настроился на волну «Голоса Америки» и, удивившись, что нет обычных радиопомех, очень чётко услышал поразившее меня тогда сообщение: залпами советской артиллерии и реактивных установок по китайскому берегу на глубину до 20 километров за 10 минут было уничтожено до полка солдат КНР. На всю жизнь я запомнил эту ошеломляющую фразу.

Забегая вперёд, приведу довод одного очевидца и участника этого эпохального зрелища. Кажется, в конце марта я был приглашён вместе с другими офицерами запаса на территорию войсковой части городского гарнизона, «Грады» которого были в то время на границе у острова Даманский. Перед нами выступил капитан-артиллерист, который рассказал буквально следующее:

– Мы стояли там в сопках, на острове весь день шёл бой с переменным успехом, но нам участвовать в нём не разрешалось. Сильно волновались: там гибли наши ребята, а мы не могли помочь ничем. И вдруг на одной установке произошёл непроизвольный выстрел, и сразу, будто по команде, заговорили установки всего дивизиона… Что тут скажешь? Ошибочка вышла… А зрелище было удивительное: колёса, какое-то другое рваньё взлетело в бушующем пламени…

И, как-то загадочно улыбнувшись, закончил:

– Картина маслом прямо-таки. Сразу у всех настроение поднялось: мол, победителей ведь не судят. А мы, честное слово, готовы были уже и до Пекина идти маршем…

Не знаю, верить ли его версии, или нет. Может, она, и правда, была принята тогда за официальную, во избежание рождения новых обид с сопредельной стороны. Или, может, и в самом деле ошибочка вышла. Кто ж знает? Случилось, что случилось…

А настроение наших людей в те дни было, действительно, празднично-боевое. В воскресенье 16 марта были выборы депутатов – не помню только в какой совет. От горкома партии я был направлен уполномоченным на избирательный участок, размещённый в местном лесотехникуме. Люди валом шли голосовать, шли даже те, кто никогда не ходили раньше. Например, дружно пришли на избирательный участок даже баптисты, жившие в городском районе Новостройка. Не знаю, за кого они голосовали в тот памятный день, но они так же дружно, вместе со своими детьми, зашли в битком набитый зрителями клубный зал, где студенты техникума давали замечательный праздничный концерт, читали со сцены поэму Евгения Евтушенко «На красном снегу уссурийском…», напечатанную накануне в «Литературной газете», и пели под аккомпанемент оркестра популярные в то время песни, в том числе и сочинённую ими самими, навеянную событиями у острова Даманский…