Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

Сие произведение предлагается вниманию читателей младшего школьного и дошкольного возраста, ибо в противном автор подвергнется безжалостной критике. «О, Боже! – думает он. – Как ни крути, ни верти, всё равно из десятка почитателей найдётся один принципиальный критик, который назовёт сей месячный труд макулатурой». Неведомы пути судьбы, никогда нельзя знать наперёд, что скажет или подумает о тебе, как отнесётся к твоему «труду» искушённый читатель.

Сахалин – Орлово

Июнь – июль 1959 года

Издательство партии № 409

Экспедиции IV района

«На жизнь взгляни разумным оком,
Не так, как прежде ты глядел.
Жизнь – это море.
Плыть желаешь —
Построй корабль из добрых дел…»

Абульхасан Рудаки.

Глава первая

1.

Куда ни кинешь взор, всё сопки и сопки без конца. Раскинулись они причудливыми волнами застывшего сказочного моря, на гребнях и склонах их закипает пышная пена молодой зелени. Издалека она, действительно, казалась пеной, клубящейся и дымящей под жаркими лучами июльского солнца. А лёгкий летний воздух так и струил пряный аромат разомлевших листьев берёз и хвои кедров.

– Красота! – вполголоса выдохнул поражённый увиденным Анатолий.

Его тонкие ноздри раздувались, жадно вдыхая пьянящий лесной воздух, мечтательные чёрные глаза восторженно озирали развернувшуюся картину девственной, нетронутой природы.

– Это просто прелесть, Серёжа! – снова вырвалось у него невольное восклицание. По его красивому и совсем юному лицу блуждала счастливая беспричинная улыбка, какая может родиться лишь у людей неискушённых, открывших вдруг что-то замечательное, из ряда вон выходящее, неподражаемое.

– Ты прав, дружище, – глуховато ответил его спутник, снимая увесистый рюкзак с натруженных плеч.

Они стояли рядом на ребристой вершине водораздельного хребта, от которого змейками разбегались распадки, густо заросшие смешанным лесом. Они впадали в неширокую, утопающую в пышной зелени долину, в которой сквозь непролазные заросли нет-нет да проблескивало ослепительное серебро таёжной речки. По ту сторону долины возвышался новый водораздельный хребет, зубчатый гребень которого таял в голубоватой туманной дымке.

Сергей присел на снятый рюкзак, закурил; его серые задумчивые глаза с тихой грустью смотрели туда, за хребет, в заманчивую и загадочную голубую даль.

На вид ему можно было бы дать лет двадцать пять – тридцать за счёт густой щетины, украшавшей его сухощавое лицо, а, может быть, даже и больше, но пышная русоволосая шевелюра и тёплые серые глаза изрядно молодили его и разбивали в пух и прах это первое впечатление.

Он сидел и молча курил в полной задумчивости, в то время как его впечатлительный семнадцатилетний спутник продолжал восторгаться, украшая свои реплики всевозможными красочными эпитетами.

Из задумчивости Сергея вывел жаркий шёпот Анатолия:

– Смотри, смотри! Сюда смотри! Видишь?

Он указывал рукой вниз, где начинался перед ними распадок. Там, в метрах двадцати по пологому склону, разбрелись редкие дубы вперемешку с кедрами и ёлками, а дальше начинался крутой спуск в распадок, и не было видно ничего, кроме густо сплетённых вершин деревьев.

– Видишь? – не унимался Анатолий.

Но Сергей ничего не видел и непонимающе пожимал плечами.

– Вон, белка на кедре, а внизу бурундук. Видишь? – с досадой прошептал Анатолий, указывая рукой куда-то вниз.

Сергей кивнул головой. Теперь он тоже видел, но не понимал, что же здесь занимательного, и озадаченно глянул на юношу.

– Смотри, что бурундук делает! – горячился Анатолий.

Сергей всмотрелся повнимательней и тихо рассмеялся.

– Вот бессовестный. Недаром зовут лесным воришкой…

По длинной ветви кедра не спеша расхаживала чёрная белка, выгнув дугой жидкий летний хвост, и сбрасывала на землю засушенные ею впрок грибы. В то же время юркий бурундук, воровато оглядываясь, подбирал их и прятал невдалеке под валёжиной.