Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II

Мой фельетон о председателе постройкома Пастухове в управлении был встречен довольно сдержано, но на мне лично даже эти скупые эмоции руководства профсоюза никак не отозвались: видимо, меня защитил всё-таки псевдоним. Да и в бригаде, где я работал, лишь немного посудачили на перекуре: никто не знал, что автором фельетона был их товарищ по работе. И только парторг, встретив меня на стройплощадке, крепко пожал мне руку с искренней благодарностью.

Ну а несколько дней спустя я нос к носу столкнулся на пешеходном переходе по железнодорожному мосту через реку Уссури с Худолеем, и он, тормознув меня за локоть, просто так сказал:

– Ты чего не заходишь? Редактор с тобой хочет познакомиться…

И буквально через несколько дней всего после этой случайной встречи на мосту был оформлен мой переход на работу в редакцию газеты «Знамя труда. Так началась самая длинная моя трудовая дорога, протяжённостью в целых сорок три года, закончившаяся только в самом начале XXI века. Мне в ту пору было почти 28 лет…

9.

В работу редакции я включился буквально с первого дня. Меня отдали под попечительство заместителя редактора Худолея Ивана Михайловича. А заместитель редактора во всех советских партийных газетах, составлявших в СССР исключительное большинство печатных СМИ, обязательно занимался вопросами идеологии и практики партийной и советской жизни соответственно районного, городского, окружного, краевого-областного, республиканского или союзного партийных комитетов, подотчётным органом которого и была газета, в которой он работал. Ну а во время отсутствия самого редактора, естественно, зам исполнял его обязанности по руководству редакционным коллективом. Меня, в ту пору ещё совсем неоперившегося газетного птенца, в душе особенно порадовало, что именно он, замредактора, а не кто-нибудь другой и рангом пониже, фактически привёл меня в редакцию и теперь вот стал моим личным опекуном в освоении новой профессии. Поэтому любое его задание, особенно на первых порах, я тут же, чуть ли не сломя голову, кидался исполнять.

Первое задание оказалось практически чисто политическое. Это ведь был июль 1963 года: в середине месяца было опубликовано в печати первое Заявление Советского правительства по поводу разбушевавшихся в Китае хунвейбинов и начавшихся провокаций на советско-китайской границе. И мне Иван Михайлович дал задание сделать отклик рядового рабочего в поддержку этого Заявления. Поскольку я только вчера ещё находился в рядах этого пролетарского класса – гегемона Коммунистической партии и всей Страны Советов, то это задание показалось мне совсем не сложным. На соседней стройплощадке я нашёл мастера, объяснил ему ситуацию. Он подозвал совершенно незнакомого мне парня в спецовке сварщика и сказал:

– Вот корреспондент нашей газеты – хочет узнать твоё мнение по поводу Заявления…

И ушёл по своим делам. А парень с деликатным любопытством смотрел на меня, ожидая, видимо, наводящих вопросов. Я представился, он назвался тоже, и мы разговорились. Выяснилось, что Заявление он ещё не читал, но содержание слышал по радио и полностью его поддерживает. И, помявшись, развёл руками и признался честно:

– Только вот писать… Вам ведь быстро надо? А у меня времени нет сейчас. Да у вас, уверен, и получится лучше. Заклеймите уж сами от моего имени и подпись мою поставьте. Не возражаю…

А сам озорно и одновременно просительно улыбнулся мне.

Мы пожали друг другу руки и разошлись, взаимно удовлетворённые, чтобы, возможно, больше никогда и не встретиться. Таким был мой первый опыт организации «авторских» материалов, как узнал я уже совсем скоро, – святая святых практически каждой газеты той поры: ведь советская печать – это главный рупор народных масс, а журналисты – лишь инструмент для изъявления мыслей и мнений трудового народа – рабочих, крестьян и передовой части советской интеллигенции.

Вернувшись в редакцию, я тут же написал небольшую заметку на заданную тему, испортив всего два-три листа бумаги, поставил под ней имя, фамилию и рабочую должность «автора» и отдал оригинал машинисткам. Мою заметку тут же взяла главная машинистка Аня Анашкина, в миг отстукала текст на машинке, одобрительно улыбнулась мне и показала свой большой палец. Немного сконфуженный её доброжелательной реакцией, а в душе несказанно окрылённый, я отнёс свой «авторский» текст Худолею. Мой опекун одобрительно хрюкнул, быстро пробежал по машинописным строчкам взглядом и сказал:

– Молодец!

И сразу же дал новое задание.

Каково же было моё разочарование, когда на следующий день, взяв в руки свежий номер газеты, я свою «авторскую» заметку узнал только по фамилии сварщика, с которым накануне разговаривал: и заголовок, и сам текст оказались почему-то не моими, а были написаны совсем другим человеком.

– Да ты не волнуйся, – огорошил меня «опекун», когда я высказал ему своё совершенно закономерное недоумение. – Так будет правильно, без ненужной лирики…