Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том III

– Вот сейчас этим линьком хлестану по фальшборту, и пароход переломится пополам. Не верите?

Рр-раз! И тут же разом взрывается торпеда, ударившись в борт парохода…

Спасшиеся моряки затащили в шлюпку и боцмана с линьком в руке. Кто-то из команды тут же упрекнул его:

– Что ж ты натворил, боцман, ведь торпеда мимо прошла…»

Просто диво дивное – это творчество народное…

Ну а уделил я столько времени этому человеку всё-таки из большой благодарности к Геннадию Ивановичу, оказавшему мне однажды важную услугу, о чём он, пожалуй, даже и не догадывался никогда. Но об этом я расскажу несколько позже…

Как-то я уже упоминал выше, а сейчас повторю ещё раз, что в коллективе этого завода, в котором я оказался благодаря превратностям судьбы или, проще сказать, в результате сложившихся чисто житейских обстоятельств, для меня оказалась удивительно комфортная атмосфера. Во-первых, довольно аморфные должностные обязанности, не ограниченные по сути какими-либо рамками, кроме собственной совести и правил приличия, открывали передо мной довольно широкий простор для творчества, причём для меня иногда вообще в неведомых ранее направлениях. Ежемесячная стенгазета большого формата, чуть ли не ежедневные информационные выпуски радиостудии по 10–15 минут – всё это нисколько не мешало мне заниматься привычным уже делом и продолжать сотрудничать с газетами в доступном приближении (район, краевой центр), благо что писать было о чём, и как журналист я чувствовал себя здесь буквально будто рыба в воде. Нисколько не досаждала мне и причастность к партийным делам в качестве заместителя секретаря парткома по идеологии. Пришлось, правда, вспомнить свой былой опыт работы партгрупоргом во время учёбы в Хабаровской Высшей партийной школе, но и это дело оказалось для меня поначалу лишь дополнительным источником информации для газетных публикаций.

Во-вторых, всё это вместе взятое, по-моему, только укрепляло мой авторитет в глазах как рядовых рабочих и бригадиров, так и инженерно-технических работников завода. Может быть, именно потому, что всегда был среди людей – в цехах, в отделах, на регулярных совещаниях ведущих специалистов завода у директора, на заседаниях партийного комитета, которые иной раз приходилось проводить и мне самому лично, когда по каким-либо причинам отсутствовал штатный секретарь парткома.

Ну и в-третьих, у меня очень хорошие и вполне доверительные отношения сложились с самим директором завода Михаилом Матвеевичем Максимовым, очень авторитетным в те годы человеком как в районе, так и в целом по краю и, в то же время, практически недоступном для многих журналистов даже краевого масштаба, не говоря уже о всяких прочих партийных и советских клерках любой почти величины на территории Приморья. И это, в свою очередь, мне существенно развязывало руки в работе на территории завода и тоже способствовало укреплению моего авторитета в глазах как рабочих, так и ИТР: в этом компактном двухтысячном заводском коллективе, действующем на ограниченной всего лишь несколькими гектарами производственной территории, каждый отдельный человек находился у всех на виду, как на ладони.

Очень даже не редко приходилось мне выполнять и личные просьбы директора, так сказать, эксклюзивного характера, что я делал обычно с искренним удовольствием, поскольку расценивал их как явную иллюстрацию особого доверия ко мне с его стороны. Разумеется, эти просьбы никоим образом никогда не выходили за рамки заводских проблем. Так, например, однажды на завод приехал с проверкой представитель краевого комитета народного контроля. А в те времена этих серьёзных товарищей всегда встречали в производственных коллективах в немалой степени с опаской: бог его знает, что у них на уме и что они могут нарыть в процессе своей очередной инспекторской проверки. На этот раз я с удивлением узнал в этом опасном госте из Владивостока, появившемся в директорской приёмной, уже много лет мне хорошо знакомого Ивана Григорьевича Тарасова, ещё недавно работавшего инструктором в секторе печати крайкома партии. Встреча эта для нас обоих была очень даже неожиданной, и глаза наши прямо-таки округлились от удивления: я ещё не знал о его новом месте работы, а он, в свою очередь, о моём уходе из местной районной газеты. Мы чуть ли не обнялись по-братски тут же в приёмной у всех на глазах встречающих гостя и успели переброситься лишь парой приветливых фраз, как он вместе с главным инженером, главным строителем и председателем заводского комитета народного контроля был приглашён директором в его кабинет.