Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том III

Перемена работы, к слову, несколько облегчила мне занятие своим литературным делом, поскольку в газете ответственный секретарь – это начальник штаба, т. е. непосредственный организатор выпуска газетных номеров, но не обязательно пишущий журналист. Этим положением я и воспользовался с чистым сердцем, тем более что в последнее время меня уж очень настойчиво начал подгонять Виктор Дудко. Совсем скоро мне стало понятно, почему он это делает. Однажды он пригласил меня срочно приехать для важного разговора, а когда я приехал в издательство, то оказалось, что он надолго поселился в одной из палат, кажется, больницы рыбаков и с очень серьёзным заболеванием. Мы поехали к нему на свидание вместе с Володей Куварзиным, там в больничном скверике и состоялся этот наш разговор. Суть его в следующем: издательство предложило мне ускорить работу над рукописью, чтобы в сжатые сроки я мог предоставить для рецензирования три экземпляра машинописного текста. Со своей стороны, издательство давало мне небольшой аванс в счёт возможного гонорара, который при случае неудачи можно было погасить за счёт публикации в одном из очередных номеров местного альманаха «Литературный Владивосток» фрагмента из моего романа. Договор был подписан, и я засел за работу, посвятив этому делу большую часть своего свободного времени. В сентябре 1984 года я был откомандирован на семинарские занятия газетчиков края в Дом политпроса во Владивостоке, и на одном из этих занятий заведующая этими курсами Туманова (не помню уже её имени-отчества) радостно сообщила при всём честном народе, что мой роман включён в издательский план будущего года. Естественно, тут же со всех сторон сразу посыпались поздравления в мой адрес, и только я знал, что работа над рукописью ещё далека до завершения. Этот случай мне особенно запомнился по той причине, что именно в этот знаменательный день из дома пришло сообщение о рождении в лучегорском роддоме моего первого внука: мой сын Андрей, отслужив положенный срок в армии и проработав почти год в транспортном цехе угольного разреза на строительстве железнодорожных путей, заявил категорично, что не намерен всю жизнь работать «кувалдометром», поступил на отделение журналистики в Дальневосточный университет, а к концу первого курса женился на студентке тоже отделения журналистики Людмиле Куяновой, хотя клялся-божился, помнится, ещё перед Новым годом, что обзаведётся собственной семьёй лишь после получения диплома, а свадьбу пришлось им справлять срочно 31 марта 1984 года – и вот родился старший наш внук Александр. Как говорится – се ля ви, однако. Так что по окончании семинара я вплотную засел за работу.

В договорный срок я всё же отстукал на машинке три копии приблизительно по шестьсот страниц каждая, запечатал в объёмный пакет все три папки и отправил почтой в издательство. И с чувством исполненного долга стал ждать результата. Однако примерно через месяц мне снова позвонили из издательства и спросили, когда же я предоставлю им свою рукопись. Я в недоумении, говорю, что уже давно отправил им почтой все три необходимых экземпляра. Нет, отвечают, ничего не получили ещё. Я на почту, а там тоже разводят руками, мол, отправили месяц тому назад – сразу же, как я сдал бандероль на районный узел связи. А потом ещё примерно через месяц мне позвонил Володя Куварзин и доверительно сообщил, что рукопись пришла, но в растерзанном виде: разорвана упаковка, развязаны папки, перепутаны страницы, как будто кто-то их перетасовывал, и всё это неряшливо связано упаковочным шпагатом. А у меня было всё компактно и аккуратно упаковано, когда я сдавал рукопись на почту. И тогда я понял, что не обошлось здесь без чьёго-то грязного любопытства. А кандидатами на эту неделикатную роль могли быть только два человека: начальник районного узла связи Евгений Петрович (фамилия забылась уже), который год-полтора тому назад оказался одним из героев моего фельетона, напечатанного в районной газете, и довольно одиозная фигура первого секретаря райкома партии Никифорова, как я уже не раз имел возможность убедиться в этом к тому времени, и которого местный простой люд пренебрежительно меж собой называл не иначе как Мих Мих. Только у этих двух человек, по крайней мере, была возможность сделать это. Конечно, можно было бы ещё предположить и участие местных работников КГБ, но, как мне кажется, эти ребята всегда работали более аккуратно. Да и с Евгением Петровичем мы вроде бы никогда не ссорились, со мной он был всегда подчёркнуто приветлив, хотя явно себе на уме. Да и не фельетон то был у меня, а этакая лёгкая шутка озорная, у которой, как водится, только доля шутки. Недавно нашёл его в своём электронном архиве и только пожал плечами с улыбкой. Небольшой он, приведу его здесь целиком:

Монолог попугая Кеши