Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том III

– В прошлом году здесь неплохо терпуга брали, но год на год не приходится… Как похолодает, минтай пойдёт… Но рыбу всё же не ждать, а искать надо: на удачу надейся, но сам не плошай – почаще бросай трал… Команда как? – переспрашивает Лашкевич. – Хорошие ребята, не обижаюсь. Старпом Володя Васильев недавно из училища, пытливый, старательный моряк. Стармех Толя Щербань и неводчик Анатолий Михайлович Житников – опытные кадры, с ними уже не одну путину хожу. Второй год со мной матрос Владимир Гундаков, третий механик Владимир Федосеев… Говорят, что не ругаюсь? Мол, спокойный капитан? – Улыбается. – Лукавят ребята. Но если все работают, как надо, зачем дёргать команду? На окриках далеко не уедешь… Как опыт передаю? Об этом лучше не надо писать – засмеют капитаны. Какой опыт? Есть на флоте хороший метод: «Делай, как я».

После завтрака поднимается первый трал. В нём всего центнеров десять терпуга. Мало, конечно, но всё же лучше, чем ничего. По капле море полнится…

Рыбацкий труд – это мужская работа, она любит сильных и стойких. И если успех окрыляет рыбака, то неудача закаляет. Закаляет тех, кто постоянно стремится к успеху.

И снова трал идёт за борт…

В. Холенко.

П. Славянка, 8 декабря 1974 года.

Мы – советский народ! «Железный» капитан и его команда

Даже без вчерашнего тревожного прогноза синоптиков можно было бы определить, что погода портится: низкие тучи тяжёлым занавесом наглухо закрыли звёзды на предрассветном небе, а затаённое в недобром штиле море угрюмо мерцало в свете бортовых огней сейнера стальной мутью.

«Громкий», набирая ход, выходил из створов бухты Троица, оставляя за кормой просыпающийся рыбацкий посёлок Зарубино. В этот ранний час команда, кроме ходовой вахты, ещё отдыхает, и в кают-компании мы вдвоём с судовым поваром-пекарем Рафкатом Калимуловичем Валиулиным пьём горячий, крепко заваренный чай, неторопливо разговариваем.

Рафкат Калимулович уже много лет работает на комбинате, хотя приехал сюда с Урала совершенно случайно, как он говорит, по совету своей сестры. И почти всё это время он в одном экипаже с капитаном В. Д. Коноваловым. В команде все его называют Гришей, хвалят его обеды, а провинившиеся (бывают и такие) побаиваются не меньше самого капитана, потому что Гриша всегда строг и требователен в соблюдении установленного порядка на сейнере. Совсем не «поварского» сложения – сухощавый, элегантный, с пронзительным взглядом чёрных глаз, немногословный, он с первой встречи производит приятное впечатление как обладатель сильного и мужественного характера. Говорит сдержанно, осторожно подбирая слова:

– Вы знаете, как наш капитан подбирает команду? Я говорю не о специалистах, а о матросах… Он сам, можно сказать, не участвует в этом, самой команде доверяет. К нам многие хотели бы прийти, но мы не берём каждого. Придёт человек, мы соберёмся все без капитана, посмотрим на него, поговорим. И если лентяй или трусоват, или плохой товарищ, то это скоро обнаружится. Нет, говорим, уходи, ты нам не подходишь… Вот почему у нас такая дружная, крепкая команда…

Рафкат Калимулович осторожно отхлёбывает из кружки горячий чай. Его чёрные глаза смягчаются и уже не колют, когда он снова спрашивает:

– А вы знаете, какой у нас капитан? Нет… Он железный капитан, строгий и добрый, как отец. Если кто проштрафился, нарушил порядок, сам отчитает крепко. Только не пойдёт жаловаться начальству. Воспитываем такого, как в хорошей семье – все. И люди за него горой, и не уходят с сейнера, хотя работать приходится много. Потому что строгий капитан – добрый…

Я и сам понимаю, что команде приходиться работать много: накануне праздника Великого Октября экипаж «Громкого» рапортовал о выполнении плана трёх лет пятилетки по добыче рыбы. Это единственный пока в районе такой экипаж. Такую нагрузку слабый душой и телом не выдержит. Вот почему столько почётных званий у этого железного экипажа: имени XXV съезда КПСС, имени 60-летия Великого Октября…