Боюсь, что выйдет из тебя громила–исполин.
Ему я вряд ли прикажу нырять под кринолин.
Король:
— Дабы клистиром смыть грехи обильного стола
Что б снова пышная мадам с лапшей грешить могла.
Карлица 2,
— Здесь сок ревеня, что мягчит, александрийский лист,
От воздухов — угля щепоть, настойка анемона.
Рецепт писал большой специалист -
тот лекарь, что приехал из Салона.
Карлица 1
Король: — С советом, как варить слабительный клистир! Уж, лучше вместо кабана нам всем жевать солому.
Медичи задумчиво
Король: — Вы Медичи, помешаны на магии и зельях.
Приваживать к престолу шарлатанов, вас медом не корми.
Подсунут в бражку мышьяка, как ни гляди.
А этот Нострадам в вороньих перьях
Накаркает беду — того и жди.
Он, видите ли, приглашен добрейшей королевой!
Нахальный голодранец.
В шуты такого не возьму, плевал, что иностранец.
Е. Медичи: — Он иудей, но христианской веры.
Мне кажется, ваша хула, супруг, порой не знает меры.
Его пророчества темны и есть в чем сомневаться…
Но злого умысла, клянусь, не стоит опасаться.
Не лучше ли к нему в час смуты обращаться?
Возможно, далее трио:
Король: — Послушать болтуна!? Вот так совет, скажу я вам.
Е. Медичи: — Он мудр, и смел, и что–то, верьте мне, такое знает…
Смерть: — Что даже сам порой не понимает.
Е. Медичи: — Ведь он восстал против чумы и многих спас, рискуя сам.
Смерть: — Но я‑то целилась верней,
Его детишек и жену успев прибрать к рукам.
Король: — Ха! Чудо — лекарь! Я сражен!
Не смог спасти свою
— так что ему до наших жен?
Ну, разве сю–сю–сю… (
Смерть Королеве: — Я редко нарушаю принцип свой:
чуть поскользнулся — сразу добивать…
Поторопилась первую жену отнять,
но что–то медлю с Нострадамовой второй…
Е. Медичи
Лишать того, что всех дороже…
Ах, в мыслях я порой грешна -
Прости меня, добрейший Боже!
СЦЕНА 3
Та же спальня. Среди царственного мерцания вещей Королева и Марта.
Е. Медичи в
Марта: — Мадам… признаться не легко… Мне снится… снится ОН…
— Я — твоя Радость, ты слышишь, любимый?
Приди и спаси — сможешь!
Верность и память, и теплую нежность
нам щедро пошли, Боже!
Снова и снова твержу, в кровь сбивая слова:
Ты — это я. Я и ты. Ты и я. ТЫ и Я!
Ты позови меня
сквозь звездные моря,
с повенчанной судьбой
сомкни ладонь.
Колдунья–ночь для нас
в кромешный грешный час
палящий и шальной
взметнет огонь!
Я — твоя Вера! Ты слышишь меня, мой Единственный?
Дай не иссякнуть, о Боже, той силе таинственной,
Что заставляет твердить вновь и вновь, в кровь сбивая слова:
Ты — это я. Я и ты. Ты и я. ТЫ и Я!
Я распахну окно,
заслышав далеко
по лунному лучу
твои шаги.
Протянешь руки ты
и брошусь с высоты
в родник живой воды
твоей любви…
СЦЕНА 4