"Нотариус из Квакенбурга"

— Автор этого послания не хотел, чтобы его обнаружили по почерку. Видимо, его почерк хорошо здесь знаком, — объяснил Вейш.

— Но кто же мог послать мне эту записку? —спросил Озрик полицейского.

— Я думаю, тот, кто знает больше других о том, что происходит в замке, — ответил за инспектора нотариус и, многозначительно подняв палец, добавил: — А также знает о том, что ещё может произойти.

— Знать бы его имя, — хмыкнул Вейш.

Мартиниус повернулся к инспектору и спокойно произнёс:

— Возможно, в своё время вы узнаете и имя. Однако уже довольно поздно и я, с вашего позволения, инспектор, хотел бы ненадолго вернуться к своим основным обязанностям. Пора огласить завещание покойного графа Бертрама Мармадука Де-Бурга.

Аккуратно спрятав записку в папку, Вейш согласно кивнул и предложил собрать всех в столовой через полчаса. На том и порешили.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой Мельхиор слушает завещание

Через полчаса в столовой слуги зажгли свечи, все уселись и приготовились внимательно слушать. В уголке, под неодобрительными взглядами нарисованных предков, незаметно примостился инспектор со своим неизменным писарем. У дверей неподвижно застыли дворецкий Мартин и горничная Вилемина. Не было только Таис, которая осталась присмотреть за Ники.

Патриция и Валерия были одеты во всё чёрное. Мужчины также прикрепили к своим костюмам траурные ленты. Чтобы придать происходящему больше торжественности, маленький нотариус надел свой пышный наряд члена Гильдии гведских нотариусов. Чёрный бархатный колпак с красным помпоном и красными широкими полями сделал его похожим на большой мухомор. Я скромно стоял возле шефа, держа в руках текст завещания. Мерцающее пламя свечей отбрасывало отсветы на мрачные стены старинного зала, и это мелькание теней вызывало у собравшихся ощущение какой-то необъяснимой тревоги.

Как и положено по закону, Мартиниус поимённо перечислил всех присутствующих и попросил разрешения у инспектора приступить к делу. Инспектор кивнул и мой шеф, взяв у меня завещание, в полной тишине начал его читать своим высоким, надтреснутым голосом. Когда прозвучали слова о том, что вся собственность покойного графа передаётся Озрику, Патриция протестующее вскрикнула, а у Себастьяна вырвалось какое-то тихое ругательство. Видимо до сих пор они не верили, что старый граф выполнил свою угрозу. Одна Валерия сохраняла полное спокойствие. Её лицо загадочно белело в полумраке столовой. До самого конца чтения она не издала ни звука.

Озрик слушал нотариуса со смущенным видом. Ему было явно неловко перед родными, но ничего поделать он не мог. По старинному гведскому закону сын был обязан выполнить последнюю волю отца, даже если она не совпадала с его собственным мнением и желанием. Отказаться от наследства Озрик не мог и знал это.

Закончив оглашение завещания, нотариус поклонился присутствующим и замер в ожидании вопросов. Первым нарушил напряжённую тишину Себастьян:

— Подумать только, я получу наследство только после Валерии!

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами мой патрон, — такова была воля его сиятельства.

— Граф Бертрам был тяжело болен, — нервно проговорила Патриция. — Разве можно исполнять волю человека, который, возможно, не отдавал себе отчёта в том, что он делал?

За нотариуса ответил доктор:

— Как врач, я могу засвидетельствовать, что болезнь не отразилась на умственных способностях его сиятельства. Он пребывал в здравом рассудке и твёрдой памяти, когда диктовал свою волю!

— Пойдём, Себастьян, — скомандовала дочь драгунского полковника. — Нам тут делать больше нечего! Но предупреждаю, что мы это так не оставим. Это несправедливое решение — лишить всего своего старшего сына!

И, подхватив под руку мужа, властная дама вышла из столовой.

— Не сердитесь на Патрицию, месьер Мартиниус, — сказал Озрик, вздыхая. — Она, конечно, расстроена, но я постараюсь всё уладить.

— Правильно, Озрик, — поддержала брата Валерия. — Сегодня же поговори с ней.

— Но уже довольно поздно, — посмотрев в темноту за окном, возразил молодой человек, — а разговор у меня с Патрицией будет долгий и не простой.

Валерия улыбнулась.

— После такого волнения Патриция всё равно не сможет заснуть. Поэтому не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.

— Хорошо, сестрица, — согласился Озрик и велел Вилемине, которая всё ещё здесь вертелась, передать госпоже Патриции, что он будет её ждать для очень важного разговора в кабинете покойного графа ровно в десять часов.

Тем временем, инспектор Вейш пригласил нотариуса, доктора и меня вновь собраться в курительной комнате для подведения итогов первого дня расследования.

Валерия пожелала всем спокойной ночи и ушла с Тобиасом, который на ходу начал пылко декламировать:

С дыханьем ночи иль утра,

Всегда свежа, всегда бодра,

Являлась, как по приказанью,

И исполняла все желанья.

Но ночь прошла и утро тоже,

И скучен день и всё пустое,

И снова быть хочу с тобою!