"Нотариус из Квакенбурга"

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой Мельхиор видит, как инспектор полиции попадает в тупик

— Ну, что же, — невнятно промычал Вейш, не выпуская изо рта трубку, опять бесцеремонно набитую превосходным табаком из графских запасов, — давайте подведём итоги. Мы должны ответить на несколько вопросов. Во-первых, мы должны получить ответ на вопрос: что же произошло с графом Бертрамом вчера вечером — смерть по нелепой неосторожности, самоубийство или убийство? Если мы установим, что это убийство, тогда перед нами встанут следующие вопросы: кто это сделал? Один это человек или несколько? Каким образом убийца это сделал и почему он это сделал? — инспектор оглядел нас, нахмурив свои густые брови. — Смерть по неосторожности в результате какой-то случайности можно отмести сразу. Слишком многое говорит против этой гипотезы. Например, откуда у графа взялся яд? Зачем ему вообще он понадобился, и куда девалась посуда, в которой это зелье находилось? Я думаю, версию о нечаянном отравлении можно исключить.

Вейш опять грозно посмотрел на нас, ожидая возражений, но мы дружно кивнули, соглашаясь с ним. Инспектор удовлетворённо выпустил пару густых клубов дыма и стал размышлять дальше:

— Теперь рассмотрим версию самоубийства. Если граф Бертрам был отравлен ядом из лаборатории Озрика, то когда же он его смог взять? Озрик Де-Бург привёз цианистый калий из Квакенбурга. До позавчера бутылочку никто не брал. Позавчера Озрик заметил бы уменьшение яда во время вашей экскурсии в лабораторию. Весь следующий день покойный граф работал с Таис — диктовал ей деловые письма. И вообще всё время находился на людях. Кроме того, он не знал о том, что Озрик привёз яд. Записки, которую обычно оставляют самоубийцы, мы не нашли. Как не нашли и посуды из которой граф принял яд. Таким образом, принимая во внимание всё вышесказанное, можно и версию о самоубийстве полностью исключить!

— Логично, — согласился с инспектором нотариус.

Вейш молча сделал ещё несколько глубоких затяжек, закашлялся, вынул огромный носовой платок в зелёный горошек с вышитой в форме сердца надписью «Ади от Лили», высморкался, вытер выступившие слёзы и, подготовившись таким образом, заговорил снова:

— И, наконец, третья версия — убийство. По моему убеждению, несчастного графа Бертрама отравили. Отравили умышленно, безжалостно и сделал это кто-то из его домашних.

— Но кто? — задал вопрос Адам.

— Все они могут оказаться убийцами. Слуг я пока исключаю. Ничто не указывает на их причастность к преступлению. О цианиде знали Себастьян, Патриция, маленький Ники, Валерия, Таис и, конечно, сам Озрик. Вас, месьер нотариус, и вашего помощника я не подозреваю, так как не вижу никакого мотива для убийства вами вашего собственного клиента. Поэтому вас двоих я исключаю из числа подозреваемых. Пока исключаю, — со значением произнёс Вейш.

— Спасибо, инспектор, — с иронией поблагодарил мой шеф.

— Пожалуйста, — не остался в долгу Вейш и продолжил: — Так вот. Себастьян груб, вспыльчив и очень обижен на отца из-за изменения завещания. Его жена, думаю, тоже не в восторге от перспективы всю жизнь быть в зависимости от Озрика, который к тому же её бросил ради другой женщины.

— А их сын Николаус, эта spes ultima gentis·? — подал голос доктор Адам. — Мальчуган вполне мог взять яд из сейфа и налить дедушке, чтобы посмотреть, как тот мучается. Для его заболевания характерна тяга к жестокости.

Инспектор согласно кивнул и стал рассуждать дальше:

— Да и сам Озрик Де-Бург достаточно подозрителен. Крутит романы направо и налево, а у самого в подвале полно всякой отравы. Чтобы он там не говорил про свои опыты, мне он доверия не внушает. Тем более, что в результате смерти отца он получил огромное состояние. Эта гведиотка, Таис, тоже под подозрением. Знаю я таких тихонь! Гордая, замкнутая, а под внешней сдержанностью кипит раскалённая лава. Кто знает, на что готова пойти уроженка знойного юга. Кстати, надо обязательно выяснить по какой причине умер её прежний хозяин, этот Бассос.

— Но помилуйте, инспектор, какой смысл Таис убивать старого графа? — удивился нотариус.

— Откуда же я знаю? — пожал плечами Вейш. — Может быть, таким путём она хочет выйти замуж не за наследника, а за законного владетеля всего состояния Де-Бургов, а? Как вам такая версия?

— Между прочим, слово «фейдо» — имя хозяина Таис, по-гречески означает «бережливость», — блеснул не к месту эрудицией Адам.

— А что вы думаете по поводу Валерии? — поинтересовался у инспектора Мартиниус.

— На первый взгляд, Валерии нет никакого резона убивать отца. Она ничего не выигрывает от этого. Да и вообще в этой аристократической семейке она самая приятная. Просто милая девушка, которая озабочена только одним — побыстрее выйти замуж.

Доктор поддержал инспектора:

— Действительно, абсурдно думать, что Валерия имеет отношение к этому чудовищному преступлению. Здесь надо искать кого-то более хитрого и бессердечного.