Нотнерт (СИ)

Когда боль перестала быть невыносимой, он сделал всё, чтобы её вернуть — бесконечная череда женщин на одну ночь, тонны алкоголя и дебоширство в миллионы раз усиливали его чувство вины и позволяли жить с уже облюбленным чувством ненависти к самому себе.

В один из особо темных дней, к Робину приехала Эмилия. Сын долго не открывал ей дверь. Напуганная до смерти мать, ведомая каким-то шестым чувством, нашла спрятанный под ковриком ключ и вломилась в обиталище Робина в самый разгар его новой терапии. Увиденное настолько шокировало её, что первую минуту она просто не могла заставить себя сдвинуться с места.

Робин абсолютно голый лежал на груди женщины, лицо которой было скрыто за таким слоем макияжа, что отмыть его можно было разве что с мочалкой. Девица целовала его губы, хотя со стороны казалось, что она вот-вот съест его лицо. Немного поодаль лежала другая женщина, одетая лишь в подранные чулки, она крепко держала Робина за руку и его пальцы с чмокающим звуком исчезали где-то между её бедер. Третья склонилась над телом Робина и выполняла своим ртом весьма недвусмысленные движения.

Эмилию переполнила злость, она с силой стукнула дверью, заставив проституток подпрыгнуть от неожиданности. Робин разлепил веки и затуманенным взором уставился на мать.

— Пошли вон, живо! — женщина вытянула руку и указала пальцем на выход. Девушки озадаченно посмотрели на Робина, тот извлек из-под дивана кошелек и швырнул им несколько купюр.

— Этого более, чем достаточно.

Быстро натянув на себя одежду, трио выскользнуло за дверь. Робин взглянул на мать и поморщился.

— На твоем лице так явно написано отвращение, но не обессудь, я не стану извиняться, — мужчина натянул штаны и упал в кресло.

— Что ты творишь, Робин?

Локсли лениво потянулся до недопитой бутылки и сделал хороший глоток скотча.

— Живу дальше. Вы же этого хотели?

Эмилия Локсли была доброй, мягкой женщиной, которая привыкла решать возникнувшие конфликты дипломатическим путем. Оттого удивление Робина от полученной взбучки было непередаваемым.

Цепкими пальцами Эмилия схватила сына за шею и вытолкнула из кресла. Робин, пошатнувшись, врезался в комод, с которого тут же на пол посыпалось всё содержимое.

— Ты с ума сошла?

Женщина молча подошла к нему, не отрывая от него голубых глаз, полных тихой ярости, Робин попятился и врезался в дверной проём.

— Ты что творишь? — тихое шипение вырвалось из её плотно сжатых в одну линию губ, — совсем спятил?! — одним резким движением мать ухватила сына за предплечье, больно впечатав в него ногти. Боль немного отрезвила Робина, но абсолютно не утихомирила Эмилию. Сбив по пути сыном всё: книжные полки, вешалки и тумбочки, она швырнула Робина в ванную и, включив холодный душ, направила шлангу прямо ему в лицо.

— Я покажу тебе, Локсли, что такое жить дальше! Мой сын не будет влачить своё жалкое существование в компании блядей и алкоголя!

В этот же день Робин поступил на реабилитацию. Ему диагностировали тяжелую форму депрессии и сильную алкогольную зависимость. Лечение проходило тяжело, незатуманенный алкоголем разум в разы острее переживал все эмоциональные скачки, тело сковывали судороги, координация была не к черту и в добавок ко всему прочему — бессонница, которая не давала воспаленному мозгу хотя бы минутки отдыха. В конечном итоге, после курса лечения Робину удалось, если не воспрянуть из пепла, то хотя бы начать работать в этом направлении. Он вновь стал похож на человека и вернулся к преподаванию.

Спустя 5 лет, к нему приехал давний друг — однокашник Мэрион. Он предложил Робину немыслимое — вернуться к практике.

— Ты в своём уме? — Робин приподнял бровь и немигающим взглядом уставился на приятеля.

— Я понимаю, просьба граничит с безумием…

— Именно, Колтер.

— Ситуация такая, что нам просто больше не к кому обратиться.

— В чем проблема завербовать любого другого психиатра? Я лично могу поделиться контактами.

— Нам не нужен любой другой, нам нужен ты.

— Какого черта?

— Имя, Робин. У тебя есть имя в этой сфере. Никто не станет задавать лишних вопросов, почему ты вдруг объявился на другом континенте. Робин, это не рядовое дело. Пропала графиня Уэльская. Если мы правы, и она действительно там, вероятнее всего ей нужна будет помощь и как можно скорее. Я не знаю никого лучше тебя.

— Оставь свои попытки манипулирования для других, Дэниел, на меня они не действуют.

— Я не пытаюсь манипулировать тобой, Локсли. Я прошу о помощи.

— Я не стану возвращаться к практике, Колтер. Не после всего, что произошло. Тебе не понять.

На некоторое время затянулось некомфортное молчание. В воздухе буквально ощущалось напряжение. Дэниел закурил сигарету и впился взглядом куда-то вдаль.

— Я понимаю, Робин.

— Очень сомневаюсь. У тебя когда-нибудь убивали жену и ребенка на твоих глазах?

Дэниел задумчиво посмотрел на друга и покачал головой:

— Я не умаляю твоей боли, Локсли. Но ты настолько в ней погряз, что не видишь ничего дальше собственного носа.

— Что ты хочешь этим сказать? — Робин сжал зубы, стараясь из всех сил держать себя в руках.