Ноттингем

Перевернувшись на спину, я вижу Сойера. Поправив капюшон, он перекладывает поводок из одной руки в другую и протягивает мне ладонь. Не двигаясь, я какое-то время просто любуюсь им на фоне падающего снега. Завораживающая картина. Я бы не отказалась получить в подарок на Рождество такую гифку.

– Не ушиблась?

Качнув головой, я протягиваю руку. В его горячих пальцах мою замерзшую ладонь покалывает, и это приятное ощущение сначала распространяется вверх по руке, к плечу, а затем и по всему телу.

Сойер поднимает меня на ноги. Эльза увлеченно нюхает мои кроссовки, и мне начинает казаться, что я все еще сплю.

– Откуда у тебя собака?

– Это Митча. Его младший брат Эдриан как-то нашел щенка в коробке у дороги и притащил домой. Они не думали, что вырастет демоверсия медведя.

– Сложно представить, – бормочу я, глядя на лохматую морду, – что когда-то она была маленького размера.

Сойер обходит меня и отряхивает спину, а я, к своему стыду, очень сильно надеюсь, что у меня грязная не только спина, но и все, что находится ниже нее.

– Митч приехал рано утром, чтобы оставить детей у нас, мы собирались съездить за продуктами, пока нет очередей. Но дети устроили истерику, отказываясь оставлять Эльзу дома одну в семейный праздник.

Эльза снова присаживается, и следом раздается громкое журчание с напором, как из пожарного гидранта.

– Ей очень идет это имя.

– Моне семь, и она фанатка «Холодного сердца».

Ладонь Сойера проскальзывает по моему бедру, смахивая прилипшую траву, и в моей голове сами собой всплывают грешные мысли, очень далекие от детских мультиков.

– Так почему ты здесь, а не в маркете?

– Дети не успели толком переступить порог дома, как Эдриан сразу же разбил цветочный горшок и порезался, Мона перемазалась землей, а Эльза начала грызть обивку дивана, потому что не нагулялась. В общем, мама и Митч успокаивают малышню, а я решил вывести монстра на прогулку, может, устанет и передумает есть мебель.

Сойер отстраняется и пристегивает поводок к ошейнику собаки.

– Увидимся за ужином, Райлс.

– Ты в парк?

Он кивает, а я топчусь на месте, как полная идиотка, будто мы знакомы не большую часть жизни, а всего пару минут.

– Можно с тобой? От бега уже в боку колет, а домой не хочется.

– Это единственная причина?

– Я назвала две. – Вздохнув, я сдаюсь. – Мне просто хочется побыть сегодня с тобой. Сегодня же День благодарения, не хочу, чтобы мы провели его как люди, вынужденно оказавшиеся за одним столом. Я скучаю. Ты – часть моей семьи, Сойер, и ты сам это знаешь. В смысле, не как родственник, кровный брат и все такое. Если мы вдруг начнем что-то в стиле восемнадцать плюс, то это не будет считаться инцестом и…

Сойер вскидывает брови, и я мгновенно замолкаю, подавившись собственным идиотизмом.

– Мне хватило бы простого ответа, где ты говоришь, что хочешь побыть со мной. Мы с Эльзой сделаем вид, что не слышали последнюю часть.

Сойер идет вперед, а я еще несколько долгих секунд остаюсь на месте, пытаясь понять, как умудрилась ляпнуть такое, и с каких пор теперь «мы» – это он и Эльза? А как же наше «мы»? Меня променяли на собаку?

– Зайдем за кофе? – спрашиваю я, нагоняя.

– Конечно, сестренка.

Сойер стягивает край моей шапки со лба прямо на мое пылающее от неловкости лицо и закидывает руку на плечо, чем заставляет рассмеяться.

В парке Ветеранов тихо и безлюдно. Хлопья снега медленно оседают на пожелтевшую траву. Скоро стукнут первые морозы, озеро покроется льдом, и можно будет кататься на коньках.

По всему периметру парка установлены постаменты со старыми истребителями, в выходные рядом с ними всегда полно любопытных детей. Когда-то мы с Сойером были такими же. Рядом с перехватчиком F-101 я заставила его дать клятву, что, вне зависимости от статуса отношений в выпускном классе, мы вместе пойдем на зимний и выпускной бал. Теперь же на зимний бал он идет с Мишель, потому что должен ей из-за меня и чертовой книжной ярмарки.

Застегнув молнию на жилете до самого подбородка, я грею пальцы о стенки стакана с теплым кофе и мельком поглядываю на Сойера. Мне нравится, что нам не нужно искать поводы для разговора, чтобы заполнить тишину, мы можем молча проводить время рядом друг с другом, и нам все равно будет комфортно.

Сойер отвязывает Эльзу и, достав из кармана куртки мяч, бросает его вперед. Радостно взмахнув хвостом, собака с рычанием несется за игрушкой.

Я сворачиваю к детской площадке и, стряхнув тонкий слой снега с деревянного гимнастического бревна, сажусь на него. Вдохнув полной грудью, я выдыхаю облако пара и вместе с этим чувствую болезненную ностальгию. Этот миг больше никогда не повторится. Через год мы будем студентами, которые приезжают домой только по праздникам.

– Поверить не могу, что скоро мы уедем отсюда. Столько воспоминаний. Помнишь войну снежками средней школы против старшей? Мы были младше, но все равно выиграли. А как ты учил меня кататься на коньках? Или как целое лето в младшей школе никто из девочек не подходил к озеру, потому что Джексон Моррис сказал, будто бы девчонки беременеют, как только заходят в эту воду.