Ноттингем

– И когда я говорю, что ты уникальна, я действительно имею в виду множество мелочей. То, как ты с самого детства называешь «Милки Вэй» – «Малки Вэй» и ненавидишь, когда тебя поправляют. Как до тошноты долго можешь проторчать у книжного стеллажа, расставляя книги по цветам. Как зачем-то, перед тем как начать читать новую книгу, перебираешь весь интернет в поисках актера, чтобы было кого представлять на месте главного героя. Ты плаксивая, капризная, моментами крикливая и слишком эмоциональная. У тебя до невозможности заразительный смех. И ты красивая, такая чертовски красивая, что меня с ума сводит вопрос, почему я ждал так долго, чтобы признаться тебе в своих чувствах. Все эти мелочи делают тебя тобой. Ты останешься собой с любым цветом волос, даже с лаймовым, в любой одежде, с толстыми или худыми боками. Я не знаю никого похожего на тебя. Ты – это ты, Райли. И я люблю именно тебя, а не ту картинку, которую ты транслируешь обществу. Но самое главное, что тебе самой надоела эта маска идеальной девочки, ты устала притворяться, потому что делала это много лет. До конца года осталось совсем чуть-чуть, плюнь на всех и побудь немного собой. В свое удовольствие. Сколько бы тебя ни копировали, у них все равно не получится. И я говорю все это в первую очередь как друг, а потом уже все остальное.

Вдали гремит гром, который оказывается грохотом моего сердца. Сойер редко выдает длинные речи, и в этой он признается в любви даже моим недостаткам.

Я не могу толком разглядеть выражение его лица из-за застывших в глазах слез. Я уверена в себе, но в последние дни моя самооценка и вера в собственные силы хорошенько пошатнулись, а Сойер вернул мне прежнюю меня.

К нам подбегает Эльза и, бросив мячик на землю, присаживается. Вновь слышится слишком громкое журчание.

– Черт возьми, – задумчиво произносит Сойер, опустив голову, – откуда в ней столько?

Рассмеявшись, я поднимаю взгляд к небу и моргаю, чтобы прогнать слезы.

– Нам пора, – говорит он, глядя в телефон. – Митч написал, что дети успокоились. Надо ехать за продуктами.

Кивнув, я собираюсь спрыгнуть с бревна, но Сойер быстро оказывается рядом и берет меня за талию, чтобы помочь. Мои ноги касаются земли, и я замечаю, насколько близко мы стоим. Мои ладони лежат на плечах Сойера, его руки все еще сжимают мою талию, и ни один из нас не отстраняется.

Его взгляд скользит по моему лицу и останавливается на губах. От одного этого взгляда мой пульс учащается, словно я все еще на пробежке.

Я действительно грохнусь в обморок, если Сойер не поцелует меня прямо сейчас. Нельзя было тогда просить его поцеловать меня, ведь теперь я знаю, какие его губы на вкус, знаю, каково это, когда тебя целует Сойер Вуд, и у меня настоящая ломка по этим ощущениям.

– Знаешь, у меня есть несколько романтичных книг с сюжетом про запретные и секретные отношения, это очень возбуждающе и романтично. Уверен, что не хочешь попробовать подобное в жизни, печенька?

Сойер возвращает внимание к моим глазам.

– Я спрошу это только один раз, идет? – произносит он неожиданно серьезным тоном.

– Почему я не хочу услышать этот вопрос?

– Хочу сразу обозначить, что сам я так не думаю, но в последнее время я действительно не знаю, что у тебя в голове. Пообещай, что ответишь честно.

Тяжело сглотнув, я киваю.

– Ты хочешь оставить все в тайне, потому что боишься за свою репутацию, так как я недостаточно крут для звезды школы?

Моргнув, я пытаюсь отстраниться, но Сойер крепко держит меня.

– Что?

– Ты слышала вопрос.

– Как ты мог такое подумать?! Во-первых, я уже давно никакая не звезда школы. Во-вторых, ты очень популярен в Ноттингеме, открой чертову группу и почитай комментарии девчонок… – В голову, словно раскаленная игла, бьет догадка. – Погоди! Ты сказал, что сам так не думаешь, значит, тебя привели к этой мысли.

Почувствовав прилив злости, я так плотно стискиваю зубы, что это отдается тупой болью в висках.

– Это она, да? Это Фелис ляпнула это дерьмо?

Сойер не отвечает, и я снова пытаюсь вырваться.

– Пусти, пусти меня, я опаздываю на убийство! Я порву ее британскую задницу на британский флаг! Пусти, Сойер! Эльза, взять Фелисити, фас ее, фас! Она хотела поссорить нас, хотела, чтобы ты даже здороваться со мной перестал. А если бы ты не спросил у меня, если бы поверил ей? Она забрала у меня все, Сойер, теперь хочет забрать и тебя!

– Эй, Райлс, тише.

Сойер легонько встряхивает меня, пытаясь привести в чувство, будто это хоть как-то может уменьшить мое желание убить лживую стерву.

– Она соврала лишь с одной целью – вывести тебя на эмоции. И добилась, чего хотела. Потому что в порыве злости ты становишься, – склонив голову набок, он пожимает плечами, – слегка пугающей и безумной. Не ведись на провокации. Выдохни и услышь меня, хорошо?

Делая глубокий вдох, я без остановки киваю.

– Боже милостивый, – произносит Сойер, рассматривая мое лицо. – Я еще никогда не видел, чтобы у человека так широко раздувались ноздри от гнева.