Ноттингем

Продолжая ворчать, мужчина плетется обратно в каморку.

– Не обращай на него внимания, – успокаивает Сойер, приобнимая меня за плечи. – Это Луиджи, он друг босса, искавший работу, поэтому здесь появилась несуществующая вакансия ночного охранника. Он живет тут уже неделю, потому что поругался с женой.

– Когда ты собирался сказать, что не один здесь?

– Я и сказал.

– Нет, ты сказал не так! – возмущенно шепчу я. – Я думала, что ты имеешь в виду меня, а не Пабло Эскобара в каморке.

Прижав меня ближе, Сойер смеется, а я задумываюсь над тем, чтобы всерьез ударить его кулаком в пах.

– Как думаешь, есть шанс, что мы займемся сексом в этом году и нам ничего не помешает? – спрашиваю я.

– Есть, как и возможность сходить на нормальное свидание. – Его ладони проскальзывают по моей талии. – Как насчет завтра?

– Но завтра Рождество.

– И что с того?

– Хорошо, но только если согласишься съездить со мной сегодня за подарками в торговый центр.

– Нет, пожалуйста, только не это. – Страдание в его голосе звучит намного острее, чем от факта несостоявшегося секса. – Я люблю тебя, Райли, всю тебя, но ненавижу ходить с тобой по магазинам.

– В этот раз будет быстро, обещаю, – убеждаю я, поворачиваясь. – У меня список подарков готов еще с июля.

– В прошлом году ты говорила то же самое и в позапрошлом.

– Но я… Мне будет легче пойти с тобой, чтобы я могла спрятаться за твое плечо, если вдруг покажется, что люди пялятся на мою кожу. И пакеты наверняка окажутся очень тяжелыми.

– Ты обещала без манипуляций. – Вглядываясь в мои глаза, Сойер делает глубокий вздох и запрокидывает голову. – У меня вообще есть хоть один шанс вылезти из-под твоего каблука?

Радостно улыбнувшись, я беру его за руку и тяну к канатам.

– Протрите ринг! – кричит из каморки Луиджи.

* * *

Сегодня один из тех редких вечеров, когда в моей комнате царит хаос. Я достала огромную коробку с рулонами оберточной бумаги, лентами и крошечными открытками. Упаковка подарков – настоящая медитация.

У меня было настолько хорошее настроение, что я даже решилась купить в подарок Фелис снежный шар с маленьким макетом Гамильтона.

Рубашку для папы я хочу упаковать в синюю бумагу с золотистыми снежинками, поэтому лезу на дно коробки. Вытаскиваю банты и ленты, перебираю крафтовую бумагу и на самом дне вижу розовую обложку с сердечками. Знакомая картинка отдается в груди болезненным уколом ностальгии. Возможно, именно так чувствуют себя люди, спустя много лет встретившие первую любовь.

Мой дневник восьмилетней давности.

Как он тут оказался? И как я пропустила его, когда уничтожала остальные? Достав тетрадь, провожу ладонью по гладкой обложке и открываю. На титульном листе розовым маркером написано: «Собственность Райли Беннет!!! Никому не читать!»

Мне даже страшно посчитать, сколько раз на страницах написана обведенная в сердечки фраза: «Райли плюс Сойер равно любовь».

Мрак. Мне было десять лет, и я уже была одержима Сойером.

Преодолевая стыд за влюбленную девочку из прошлого, которая своими чувствами ничем не отличается от настоящей версии меня, я открываю первую попавшуюся страницу:

Дорогой дневник, вчера я поссорилась с подругами во время игры в русалок. Они не разрешали мне быть Рикки из «H2O: просто добавь воды», потому что она блондинка, а я рыжая и некрасивая, поэтому они сказали, что я буду Шарлоттой. Сойер сказал, что мои подруги дуры и что он не знает, кто такая Рикки, но я все равно на нее похожа, потому что очень красивая. Вот поэтому мы с Сойером будем дружить всегда, не потому, что он считает меня красивой, а потому, что он говорит хорошие вещи, чтобы я улыбнулась.

Вчера я спросила у мамы, что такое любовь, и она ответила, что это когда даже минусы человека кажутся тебе плюсами. А я не вижу в Сойере минусов, и что это значит? Вдруг их нет? Как я тогда пойму наверняка, что это любовь? Мама говорит, что мне рано думать о любви и смеется, а мне не смешно.

Я люблю Сойера и буду любить его, даже если в нем не найдется ни одного минуса, которые будут казаться плюсами.