Нова Проспект (СИ)

Элрик принюхался; запах какой-то чудной, словно в лаборатории придворного алхимика, а к нему еще какое-то жужжание. Сердце его быстро-быстро забилось. Наконец-то! Так обычно и бывает — сидишь, никого не трогаешь, и вдруг появляется портал, оттуда старец, и отправляет тебя на приключение всей жизни.

Он, как кошка, пошел на звук, пробираясь через густые ветки — и зажмурился, когда заприметил зарево. Страшно чудной портал, из черной слизи, будто бы живой, а вроде бы и нет. Он протянул к нему руку — портал задрожал, и из него медленно, как в страшной сказке, кто-то вышел.

Чудище. Страшенное. Лицо плотно скрывала черная маска, а руки, покрытые плотным черным панцирем, сжимали оружие, похожее на то, которым недавно разжились всадники.

Элрик чуть там и не помер.

— Эй, шкет, — сказало ему чудище. За ним вышли еще пять таких же.

Сердце Элрика норовило выскочить из груди. Он пришел за ним! Чудище пришло за ним и мамой!

Разум шепнул ему «беги», но как он может побежать? Как мама полюбит труса? Нужно быть храбрым. Нужно быть сильным!

— Вы — Человек-Без-Кожи? — прошептал Элрик. — Вы знаете мою маму?

Еще немного — и он наделает в штаны. Низ живота распирало, как всегда, когда ему было очень страшно. И тогда будет не только ужас, но еще и позор.

— Я чьих только мам не знаю, шкет, — оскалилось чудище. — Кто твоя?

— Королева Ольх, — ответил Элрик. — Ее Высочество Дейдра Сеабагар.

Стоило ему произнести титул, как страх чуточку отступил. Он — принц Тирналийский. На земле Ольх его никто, кроме мамочки, не обидит.

Чудище и его свита, переглянувшись, присвистнули в унисон. Значит, королеву знают и боятся. Оно немудрено! Он и сам ее страсть как боялся!

— For fuck’s sake, boys, finally a bull’s eye! (Блядь, пацаны, бинго, прямо в яблочко!) О да, — осклабился Человек-Без-Кожи, и многозначительно добавил: — Я очень хорошо знаю твою маму, шкет.

Неужели это чудище — его отец? Божечки!

Нужно быть храбрым. Как поступил бы Эредин Бреакк Глас? Элрик шагнул вперед, сам не ведая, что творит, и сказал:

— Ты ее обидел! Немедленно извинись!

Ну, все, пиши пропало. Сейчас с него снимут кожу. По кусочкам… И будут страшно хохотать…

— Я ее обидел? — изумилось чудище. — Ну ни черта ж себе!

Элрик набрал в грудь воздуха, дрожа от ужаса, и повторил:

— Извинись!

— Ну ты и борзый, шкет, — засмеялось чудище. — Такой маленький, а уже такой борзый. Видимо у вас, эльфов, это в крови.

Элрику даже стало немного лестно, что тот назвал его эльфом, а не dh’oine. Чудище отложило оружие и присело на корточки. Глаза у него были серые и страшнючие.

— Ладно, ладно, шкетенок, — примирительно сказало чудище, пребольненько хлопнув его по плечу. — Я ведь и правда пришел извиниться.

— Неправда, — не веря своему счастью, сказал Элрик.

— Честное слово, — заговорщически сказало чудище. — Хотел лично извиниться перед твоей мамой. У меня для нее и подарок есть.

— Быть не может, — изумился Элрик.

Чудище рассмеялось и обратилось к своей свите:

— Ребята, подарок?

Один из демонов протянул своему предводителю аккуратный флакончик. Он искрился и переливался серым, как живой.

— Что это? — завороженно спросил Элрик.

— Духи, — сказало чудище. — Твоя мама любит духи?

Как-то маловато для извинения. Мама, в конце концов, его трое суток рожала, и чуть не умерла.

— Ну да, — нехотя согласился Элрик. — А чем пахнут? Не розами?

Розы она терпеть не могла.

Но с другой стороны, мама сразу поймет, что он — ого-го-го! Разыскал Человека-Без-Кожи и заставил его извиниться. Ай да Элрик, ай да Великий Мститель!

— Дома понюхаешь, — ухмыльнулось чудовище. — Будешь хорошим мальчиком и передашь ей флакончик, хм-м-м? Скажи, что от старого друга Джарона Намира в качестве извинения за… прежние недомолвки.

Он вытянул по направлению к нему скрюченный кроваво-красный мизинец, словно предлагая Элрику его пожать.

— Обещаешь? — спросило чудище. — А мы здесь подождем…

Элрик предпочел не заметить жеста и коротко кивнул. А если - обман? И духи - ядовитые? Хотя, мама непременно опробует их на рабах…

Он осторожно взял хрустальный флакончик из рук чудовища.

— Look, Namir (Слушай, Намир), — неуверенно сказал один из демонов. — What about “thou shalt not punish children for their fathers’ sins”? (А как же… Дети за грехи отцов не в ответе, и все такое?)

Он посмотрел на Элрика с жалостью, с которой демонам смотреть не пристало.

— Then I suggest you re-read the Holy book (Писание перечитал бы), — отрезало чудище. — For the fathers ate the sour grapes, and the children’s teeth are set on edge. I also strongly suggest you not to argue about guilt and blood law with an old Jew. («Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». И мой тебе совет: не спорь со старым евреем о вопросах вины и крови.)

— Maybe at least take the kiddo… (Ну может хоть мелкого с собой…)

Дослушивать предложение Элрик не стал, потому что ничем хорошим такие разговоры закончиться не могут. Дал деру, да так, что пятки засверкали, сжав в руке небольшой флакончик.

*****