Новая эпоха. От конца Викторианской эпохи до начала третьего тысячелетия

И он появился в обличье Брайана Эпстейна, обаятельного и талантливого продавца, владельца магазина пластинок в Ливерпуле. Придя по приглашению в Cavern, он был совершенно околдован звучанием группы и предложил себя в качестве управляющего. «Ну лады, Брайан, – сказал в своей типичной снисходительной манере Леннон, – управляй нами». «Группы гитаристов, Брайан, – констатировал один невпечатлившийся продюсер, – с ними почти покончено». Казалось, так и есть. Звукозаписывающие лейблы не оценили ни музыку The Beatles, ни тем паче их едкий юмор. Decca, самая большая из компаний, отказала им. Однако оставался Parlophone, где заправлял Джордж Мартин, классический музыкант по образованию, привыкший к звучанию оркестров и периодически допускавший какие-то новинки. Мартин разглядел их талант и, недавно поработав с Goons, забавлялся их непочтительными манерами. Когда в конце одной студийной сессии он спросил, есть ли что-то, что им не нравится, Джордж Харрисон ответил: «Ну, для начала мне не нравится ваш галстук».

Конечно, им приходилось ездить с турами и исполнять одни каверы, но затем они представили Мартину песню собственного сочинения – Love Me Do. Мартин объявил ее «странной маленькой погребальной вещью». Когда ее впервые услышал Кит Ричардс из The Rolling Stones, он испытал «физическую боль», и наверняка многие бы с ним согласились. По более поздним стандартам она и на песню-то не тянула, но все же заняла почетное семнадцатое место в чартах.

Старыми знакомыми в любом доме, как выразился Мартин, битлов сделала композиция How Do You Do It?. Однако их это не устраивало – надоело играть чужие песни. У них есть своя, заявили они, – Please, Please Me. Когда они закончили, Мартин через громкоговоритель возвестил: «Мои поздравления, джентльмены. Вы только что записали свой первый Номер Один». Так и вышло. С первых же нот вся песня – каскад приподнятого возбуждения и те неповторимые гармонии, которые скоро станут визитной карточкой Beatles. Написанная в основном Ленноном, она была спета с акцентом северо-восточных штатов, как делали в то время все британские музыканты. Аранжировка тоже имела явный американский налет, но при этом была сугубо английской. «Риф» на губной гармошке в начале этой рок-композиции почти в точности имитирует самый английский из звуков – перезвон церковных колоколов.

Наконец они докопались до золотой жилы. From Me to You, She Loves You и I Want to Hold Your Hand – все они поднимались на вершины чартов. Концерты проходили под «непрерывный крик» обезумевших фанатов. Соблазнив Соединенное Королевство, битлы завоевали Соединенные Штаты, появился феномен так называемой «битломании». Поговаривали, что британские группы 1960-х просто предлагали американцам американскую музыку, лишенную всяких нелицеприятных политических ассоциаций. И все же США получали определенно английскую версию, где ритмы, мотивы, традиции и проблемы были сугубо английскими. К этому времени любых ливерпульских музыкантов «отлавливали», а затем обхаживали. За «мерсийским» звуком последовал «брамбит» и «тоттенхемское» звучание. Надежда воссияла для всех. За Beatles последовали Kinks, Rolling Stones, Yardbirds, Troggs, Dave Clark Five, Animals – и все не только исполнители, но и авторы.

Людям определенного возраста этот период английской музыки хорошо известен. Что раньше удивляло, теперь стало хорошо знакомым, однако музыка и тексты все равно кажутся свежими. Таков был вклад этих музыкантов – в 1960-е и на много лет вперед.

* * *

Rolling Stones и Beatles дружили между собой, хотя не всегда с охотой, а Kinks не дружили ни с теми, ни с другими. Колючие и напористые, они не очень-то легко заводили друзей. Gerry and the Pacemakers знали битлов с самого начала. The Who не знали никого. Однако смысл заключался отнюдь не в дружбе, а скорее в продуктивном соперничестве.

На Beatles повлиял рок-н-ролл, Rolling Stones были скорее блюзовой группой и никогда не теряли из виду эти свои корни. К тому же между командами лежал маленький, но критичный возрастной зазор. И Леннон, и Маккартни были тедами, а Джаггер и Ричардс принадлежали к иной породе, порожденной 1960-ми, – «модам».

Сам термин происходит от слова «модернист»; в отличие от тедов моды считали себя наследниками американских битников, иными словами – они происходили из среднего класса. Правда, они не то чтобы кричали об этом на каждом углу, скорее следовали тренду, заданному в предыдущую декаду, то есть имитировали манеры и манерность улицы, например, отращивая длинные волосы в подражание давно канувшим в Лету художникам из Челси. Однако гнусавое тягучее произношение было их изобретением, и Мик Джаггер служит в этом отношении образцовым примером. По словам одного радиожурналиста, его акцент копировали «почти все происходящие из среднего класса ученики частных школ страны».