Новая эпоха [с иллюстрациями]

Следом за нашими дикарями в наши интервалы проникают, конечно, и вражьи, но сколько их там по сравнению с нашими? Даже не отвлекаясь на них, наши задние ряды заполняют ненужные больше интервалы – как раз к моменту спуска с холмов строй уже восстановлен, и легковооружённому противнику перед ним ничего хорошего не светит. Хоть и не конная фаланга шебутных македонских граждан Аргеадовых ни разу, но что-то немножко типа того. По крайней мере, на лузитан с веттонами и им подобными. До них это доходит быстро, и те, кого мы не смяли и не срубили сходу, пускаются наутёк. Я сам только одного и успел завалить, да и то, подозреваю, что его мне Бенат с бодигардами специально оставили, предварительно охреначив, чтоб и я отметился для приличия. И хрен ведь им чего скажешь – это и есть их служба, и исполняют они её, надо признать, в лучшем виде.

От нас конный противник, кто уцелел и успел оторваться, к флангу ломанулся, обнаружив там внезапно важные и срочные дела. Ну, им виднее, где героически пасть – там тоже дорога им перекрыта, хоть и не нашими уже, но кажется, я узнаю характерные шлем и плащ Трая? Да, скорее всего, и поддержать кордубца – это святое. Направляю ему в помощь отобранную у арестованного "блистательного" сотню кониев, но она изрядно потрёпана, и одной её – явно маловато будет…

– Аттставить! – одёргиваю Ротунда, намыливающегося присоединиться к этим кониям, – Только не ты и не Сабан! Битор! Веди своих кельтиков!

– А мы чем хуже? – озадачились оба лузитанских вождя.

– Тем, что слишком похожи вон на ТЕХ, – указываю им мечом на лузитанскую конницу противника, – Ну, не вы сами, конечно, а ваши люди.

– Это я понял, – ухмыльнулся Сабан, снаряжённый почти по-турдетански.

– Нас могут спутать с ними? – въехал Ротунд.

– А разве долго? Наши вас только по "шарфам" и отличают, которыми мы вас "пометили", так нашим всё было показано и объявлено заранее, а кордубцам это откуда знать? Кельтиков они от лузитан и веттонов отличат, а вас – точно перепутают. Кончатся те – ударят по вам, и что мы с вами тогда будем делать?

– А здесь римляне не перепутают?

– Здесь? Открыть интервалы! – это я нашим тяжеловооружённым скомандовал, – Входите и двигайтесь вместе с нами, но вперёд не вылезайте – надо, чтоб видели, что вы не сами по себе, а с нами. И ещё, Ротунд, твоя пехота подходит – попридержи, чтоб тоже вперёд не лезла.

– Там следом уже и ваши легионеры, – заметил Сабан.

– Ага, Рузир с главными силами. Зря он только тяжёлую пехоту бегом погнал – запыхаются, и толку от них тогда… Нет, молодец, сообразил – на шаг перевёл. И ряды выравнивают – ладно, сообразил это, сообразит и остальное. Мы сейчас левее сдвинемся, к кордубцам поближе. Ваши с Ротундом лучники пускай обстреливают противника, а как легионне когорты подойдут – всю вашу пехоту тоже к нам оттягивайте.

С правого – для нас правого – фланга уже нарисовалась римская кавалерия, но как она там управляться будет – это не наши проблемы. Там Рузир с нашими легионерами и резервом их поддержит, а наше дело – кордубцев поддержать, чтоб потери их поменьше были. И опять Трай попрекать меня будет тем, что не просто так помогаю, а в корыстных целях, когда часть его людей опять к нам отпрашиваться затеет. Ладно, пущай попрекает – мне правда в глаза не колет…

Пока же подчищаем пространство непосредственно перед собой – с римлянами всё ещё рубятся пешие. Храбро рубятся, лихо, даже красиво – в этом дикарям уж точно не откажешь. Гибнут, конечно, но и римляне – то один упадёт, то другой. Иногда кажется, что ещё немного, и взломают они хвалёный римский строй, и тогда уж в беспорядочной свалке у римлян не останется ни единого шанса. Но всякий раз новый легионер занимает место павшего, и стена скутумов снова смыкается, а перед ней – всё больше лузитанских и веттонских трупов, об которые всё чаще спотыкаются живые. И без нас-то резня ещё та, а тут ещё и мы нарисовались и тоже проредить их норовим. Кто-то пока ещё не въехал, что звиздец подкрался незаметно, а кто-то – въехал и в то, и в другое – что это точно звиздец, потому как на своих двоих от конных хрен убежишь. Завидная прозорливость – обидно только, что предсметрная. Некоторые, впрочем, заценив своё полное бессилие преодолеть судьбу, пытаются обмануть её – кто оружие бросает, сдаваясь в плен, а кто и падает в надежде заныкаться среди убитых. Ну, надежда умирает последней, как говорится.

– Расслабься, центурион! – рявкаю на латыни римскому командиру, успевшему уже скомандовать передачу пилумов из задних рядов в передние, – Побереги драгоценные боеприпасы для НАСТОЯЩЕГО противника, а эти лузитаны – НАШИ.

– Турдетаны царя Миликона? Не очень-то вы торопились! – центурион окинул взглядом своё сильно поредевшее воинство.

– Но всё-же успели раньше, чем… гм… кое-кто позади твоих людей, – это я сказал потише, чтобы расслышал только он.

– Верно, им было уж всяко поближе, чем вам. Ага, вот теперь зашевелились! – тот аж сплюнул от раздражения, – Как лузитанский лагерь захватывать, так они первые!