Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

После аннексии Казанского и Астраханского ханств Московское царство приняло на себя роль наследника Золотой Орды (по крайней мере, в политическом воображении зауральских ханств). Официально (как в случае с правителем Сибирского ханства Едигером) и неофициально Москва признавалась сюзереном и старшим улусом бывшей Большой Орды. Этот статус придавал пришельцам из европейской части континента ореол легитимных завоевателей. Самих пришельцев манили природные богатства Сибири (прежде всего, меха) и архаичная политическая организация сравнительно малочисленного населения. Воинам, закаленным в боях с регулярными армиями в Ливонии или под Смоленском, не требовалось даже централизованное военное командование для самоорганизации в дружины, с успехом преодолевающие сопротивление местных ополчений. Не менее важным фактором была неподверженность колонизаторов Реформации (и Контрреформации), точнее проявившемуся в этих религиозных течениях новому социальному мышлению. В отличие от испанских, французских и английских колонизаторов в Южной и Северной Америке (воспринимавших мир через конфессиональную призму Контрреформации и Реформации), московские колонизаторы Сибири не проводили однозначных границ между «своими» и «чужими». Это не делало их колонизацию менее жестокой и не заставляло их закрывать глаза на отличия от местных народов; просто эти многочисленные отличия не систематизировались и не политизировались, оставляя простор для прагматических альянсов и кооперации.

Были и другие важные отличия сибирской колонизации от освоения европейцами Нового Света. Во-первых, в отличие от Нового Света, московские казаки и служилые люди XVII в. не встретили за Уральскими горами новых и принципиально чуждых, доселе невиданных обществ, языков или религий. Для них народы Сибири были частью того постордынского мира, с которым Москва была прекрасно знакома и наследником которого в значительной мере являлась (см. карту). С другой стороны, в XVII в. целью завоевания и администрирования Сибири была не столько территория (поскольку использование земельных ресурсов Сибири для технологий XVII в. было затруднительным), сколько весьма разреженное население. Ведь именно проживавшие в Сибири народы обладали навыками охоты на ценных пушных зверей. Обложение этих народов ясаком — пушной данью — и стало ключевым экономическим фактором сибирской экспансии и возникновения особого режима управления покоренными народами, при котором завоеватели делегировали права суда и низового управление элитам покоренных народов. Местное население было невыгодно уничтожать и сгонять с земель, наоборот, коронные власти в Москве были крайне озабочены его защитой от чересчур рьяных и жадных колонизаторов.

В результате во многом стихийной колонизации земель за Уралом номинальная власть Москвы распространилась на таежный и тундровый пояс Северной Евразии, превратив Московское царство из региональной восточноевропейской державы в континентальную империю, столкнув Москву с Цинской династией, а также с многочисленными степными политиями киргизов, казахов, джунгар и алтын-ханов в Монголии. К середине XVIII в. сибирская экспансия приведет к появлению североамериканских колоний России и сделает возможным продвижение в степную зону Евразии.

Значение завоевания Сибири не ограничивалось геополитическими изменениями. Сибирь стала поставщиком ресурсов, прежде всего дорогих мехов, ставших в XVII в. незаменимой валютой Московского государства, не имевшего тогда собственных источников ценных металлов. Начиная с первой декады XVII в. сначала Западная Сибирь, а затем и Восточная стала объектом крестьянской колонизации, достигшей со временем масштабов массового переселения. Огромные сибирские просторы служили своего рода территориальным ресурсом, практически неисчерпаемым тылом Москвы.

Завоевание «Сибири» началось с коммерческой деятельности семьи Строгановых, контролировавших производство соли и торговлю ею на севере московских владений. Семья Строгановых происходила, по всей видимости, из Новгорода и его северных колоний. К XV в. Строгановы обосновались в Соли Вычегодской, а в XVI в. они получили от Ивана IV права владения по верховьям реки Камы и по реке Чусовой, на крайнем востоке тогдашних владений Москвы. Согласно дарованной грамоте, в этих землях Григорий Строганов в 1558 г. получил право