Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

Большинство древних республик имело один крупный недостаток: народ имел здесь право принимать активные решения, связанные с исполнительной деятельностью, к чему он совсем неспособен. Все его участие в правлении должно быть ограничено избранием представителей. Последнее ему вполне по силам... Представительное собрание следует также избирать не для того, чтобы оно выносило какие-нибудь активные решения, — задача, которую оно не в состоянии хорошо выполнить, — но для того, чтобы создавать законы или наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые уже им созданы... Во всяком государстве всегда есть люди, отличающиеся преимуществами рождения, богатства или почестей; и если бы они были смешаны с народом, если бы они, как и все прочие, имели только по одному голосу, то общая свобода стала бы для них рабством и они отнюдь не были бы заинтересованы в том, чтобы защищать ее, так как большая часть решений была бы направлена против них.

В полном соответствии с этим планом (включая идею непропорционально высокого представительства привилегированных слоев в законодательном собрании), манифестом от 14 декабря 1766 г. Екатерина II объявила о созыве Уложенной комиссии — фактически национальной законодательной ассамблеи. Для выборов депутатов была разработана специальная процедура, включая детальную регламентацию «баллотирования» — тайного голосования шарами, опускаемыми в избирательный ящик. Предполагалось, что депутаты должны будут представлять гражданское общество в виде отдельных сословий населения (дворян, горожан и свободных земледельцев), а также государство в лице представителей ведомств.

Первое затруднение возникло на этапе разграничения населения по избирательным категориям. Не всегда было понятно, как местная социальная структура соответствует четким сословным границам — в Малороссии и на Белом Море, на Урале и на Средней Волге. Не признавая духовенство самостоятельным сословием (поскольку священники, подчинявшиеся Священному Синоду, фактически находились на государственной службе) и не допуская их к выборам, организаторы оказались в затруднительном положении во многих небольших населенных пунктах, где священники составляли самую образованную и сознательную прослойку населения. Недаром на земских соборах прежних столетий представители духовенства играли ведущую роль. Тем не менее, на торжественное открытие Комиссии в Московском Кремле 30 июля 1767 г. со всей империи прибыли 564 избранных депутата: 28 депутатов представляли правительство, 161 дворян (29%), 208 — горожан (33%, причем от столичных городов в этой категории также были избраны дворяне), 79 — от крестьян (14%). Кроме того, 54 депутата были избраны от казаков, а 34 — от «иноверцев», включая татар, башкир, марийцев и сибирские народы. Мало кто из этих депутатов владел русским (а тем более российским) языком, поэтому им разрешалось избирать себе «опекунов»-переводчиков. Проезд и проживание депутатов оплачивались из казны.

Первый год своего существования Уложенная комиссия занималась очень интенсивно — 5 дней в неделю. Для детального обсуждения конкретных проблем комиссия избрала 15 частных комиссий по пять человек в каждой, общей деятельностью руководил маршал (председатель) Уложенной комиссии, утвержденный Екатериной II из трех кандидатов генерал А. И. Бибиков — умный, но совершенно чуждый политических амбиций. Летом 1768 г. комиссия начала заседать по четыре, потом по два раза в неделю, к концу года число присутствующих депутатов сократилось вдвое, а начавшаяся осенью тяжелая война с Османской империей приостановила активную деятельность комиссии вовсе. Единственным непосредственным итогом обсуждений депутатов стало поднесение Екатерине — после почти двухнедельных дискуссий — звания «Великой» и «мудрой матери отечества».