Новая инквизиция

Маша-Диана в этой сцене была персонажем без реплик — после возвращения с места побоища она по-прежнему не отходила от Алексея Николаевича, посчитав, что приказ обер-инквизитора продолжает действовать. Лесник смотрел на девушку с любопытством — среди полевых агентов женщин он не встречал, а на вспомогательный персонал Диана поведением походила мало. То, как она зашла в комнату, как разместилась, как контролировала одновременно окна и дверь, — все, вплоть до малозаметных, но характерных движений, — выдавало в ней привычного к схваткам бойца. Не просто обученного убивать — но убивавшего. Лесник подумал, что и он, наверное, казался таким Анне… Подумал с грустью.

…Юзеф подводил итоги — и были они неутешительны.

— Очень большая вероятность, что тенятник — Копытьев по прозвищу Копыто. Вероятность большая, но не стопроцентная. Наш «икс», как я понимаю, решил использовать неожиданную для него смерть Иванова-Фагота, чтобы закрыть дело Мозгоеда. Может статься, что Копыто — тоже запасной вариант. Фигура прикрытия. Вполне подходящая — водил если не дружбу, то по крайней мере знакомство с Фаготом, владел с ним на паях «Разрядом»… Для дальнейших действий нам надо убедится, что Копытьев тот, кого мы ищем, — либо снять с него подозрения. Иначе — слишком большой разброс сил. Да и чёртов карнавал путает карты. В этой толпе можно шляться весь день — никто не заметит, не опознает. Какие будут предложения?

— Тенятник, перебивший засаду, оставил отпечатки? — спросил Лесник.

Юзеф поморщился:

— Целую коллекцию. Перерыл все кровавыми руками. Но папиллярные линии странно растянуты… Если помнишь, у трех жертв Мозгоеда была аккуратненько снята кожа с кистей рук. Старый фокус — перчатки из человеческой кожи.

Лесник искоса глянул на Машу — никакой заметной реакции на последние слова экс-курьер не выказала. Да, повидала девчонка всякого…

— Нам может помочь видеотека Фагота, — сказал Юзеф. — Себя и для себя можно снимать, не маскируя камеры в стенах. Наверняка должны быть съёмки получателей товара… Вопрос, где искать эти кассеты. Раз коллекция регулярно пополнялась, держать её он должен был под рукой. Не дома — чересчур опасно — но где-то рядом. Можно, конечно, попробовать…

Лесник перестал слушать. Отключился. В памяти всплыла лёгкая неправильность, машинально отмеченная ранним утром. Тогда он спешил и не обратил должного внимания… Идиот. Возможно, был шанс сразу вычислить тенятника — и сберечь пять жизней…

— Кажется, я знаю, где могут быть эти кассеты, — сказал он, перебив Юзефа первый раз за все время их знакомства.

Обер-инквизитор удивлённо приподнял бровь. Спросил коротко:

— Где?

— Балкон. Старый, в аварийном состоянии балкон в их доме. Чисто декоративный, ни одна квартира туда не выходит. Попасть можно с лестничной площадки, через окно, — как раз рядом с дверью Фагота. Рама на вид не открывалась сто лет, краска присохла, окаменела… А я потянул — распахнулась легко. Даже петли не скрипнули — смазаны. Думаю, тайник именно там.

— Может, туда кто покурить выходит, по летнему времени? — усомнился Юзеф.

— Рыться в тайнике на виду у всей улицы… Маловероятно.

— Мог лазить ночью.

В разговор впервые вступила Маша-Диана:

— Мог и днём. Ширина балкона около двух метров, балюстрада высокая, заросла плющом. Если пригнуться — никто снизу не увидит. Из соседних домов — тоже.

Обер-инквизитор подумал, что зрительная память у неё та ещё, некогда было Диане особо приглядываться к этой архитектурной детали — спешили в квартиру Де Лануа по сигналу тревоги. Вслух Юзеф сказал ворчливо:

— Ишь, голубки… Не успели познакомиться — а уже воркуют в один голос. Хорошо. Поезжайте и проверьте. Оба. И сразу назад.

Обер-инквизитор посмотрел на часы и добавил:

— Поспешите. Через тридцать семь минут там будет Канюченко со своими архаровцами, незачем вам встречаться… Езжайте. А мы с Алексеем Николаевичем потолкуем о своём, о стариковском…

Тень от деревьев ушла в сторону, и скамейка оказалась на самом солнцепёке, — но сидевший на ней парень в яркой разноцветной футболке, по виду типичный студент, не обращал внимания. Как и на звуки карнавального веселья, доносившиеся с бульвара — громкую музыку, усиленные мегафонами голоса массовиков-затейников, взрывы шутих и петард.

У кого карнавал, а у кого и сессия, — парень увлечённо читал толстый конспект, порой закрывал его и беззвучно шевелил губами — явно повторял определения и формулы. Отличник-зубрила, сразу видно.

Видимость была обманчива. На деле студент едва ли смог бы ответить на самый простейший вопрос по изучаемой дисциплине. Да и студентом, честно говоря, не был — штудировал премудрости сопромата младший агент Конторы, известный под псевдонимом «Мишель». Все, впрочем, звали паренька просто Миша.

Он был расстроен и обижен результатом утренней жеребьёвки и подозревал, что дело не обошлось без жульничества. Миша чувствовал себя не то чтобы дезертиром, но… Когда гибнут все твои товарищи, а ты остаёшься жив, то поневоле начинаешь искать упрёк в чужих взглядах…