Новая инквизиция

— С другой стороны, я сделал всё, чтобы мы впопыхах не убили Чёрную Троицу собственными руками. Ситуация парадоксальная — Инквизиция несколько лет тряслась над жизнями своих заклятых врагов… А неделю назад всё рухнуло. В Царском мелькнул след маньяка-серийника. Тут же встала Меченая Радуга. И — как по сигналу Капитул поднялся на дыбы. Неожиданно принял решение о поголовном уничтожении тенятников… Очень странное было голосование. Вроде никто жизненно не был заинтересован в глобальной зачистке, но… На результат сработало всё: и старые счёты, и новые амбиции, и мелочные интересы… Полное впечатление, что решение протащил кто-то со стороны, хорошо знакомый со всеми внутренними проблемами Конторы. Если этот кто-то параллельно затеял игру с Мессией, то все мои заготовки могут пропасть втуне… Нужны запасные варианты. Нужна информация — от тебя. Всё, что ты наработал за эти шестнадцать лет по теме Чёрной Троицы и Тёмного Мессии…

— Двенадцать из них я провёл в тёмном подвале, — тихо ответил отец Алексий. — На хлебе и воде. Не самые идеальные условия для работы…

Юзеф поморщился. Схиму и аскезу он считал малопродуктивным занятием. Алексей Николаевич спросил:

— Скажи, Юзик, в какие именно мысли из моих старых статей ты обернул свою «куклу»? И что конкретно вложил внутрь — вместо резаной бумаги?

Юзеф объяснил — коротко и сжато. После долгой паузы отец Алексий сказал:

— Много лет назад, во Ржеве, с детьми моего знакомого был похожий случай. Им для игры нужны были деньги. Ассигнации. И они их настригли — из красивых разноцветных бумажек. Бумажки оказались акциями Русско-Азиатского Банка на сорок тысяч рублей, настоящих рублей, николаевских…

— Ты хочешь сказать… — Юзеф не закончил фразу.

— Я хочу посоветовать: разминируй своё минное поле. В последние годы я пришёл к тем же выводам, что содержатся в твоей дезинформации. Интересную ты придумал дезу, Юзик… Ты лучше меня знаком с теорией допроса, и знаешь, на чём базируется любая ложь. Боюсь, что твоё подсознание вполне религиозно. И верит в то, что ты всегда именовал «мракобесными выдумками». И оно, подсознание, пыталось тебя предупредить — хотя бы таким способом… Ты просто не понял предупреждения. Надо обезвредить мину, пока не поздно.

— Боюсь, что поздно, — глухо сказал Юзеф. — Наживка уже проглочена. Хотим мы или нет, но рыбу придётся вытаскивать. И жарить.

Алексей Николаевич, казалось, смотрел куда-то сквозь него, губы беззвучно шевелились. Молится, подумал Юзеф, и немного позавидовал — сам он не умел, да и не хотел. Но изредка такое желание возникало…

…Старинный комод обрушился, погребая тенятника, — и рассыпался грудой досок. Тут же они взметнулись, разлетелись, словно под ними бесшумно взорвалась ручная граната. Тенятник вскочил. Мгновение — и новый взрыв. Настоящий, оглушительный.

Взорвался пистолет — с Дыевым ножом, вставленным в дуло. Взорвался в руке бойца. Два пальца отлетели, шлёпнулись на пол, на одном синела наколка-перстень…

Но импровизированная гарпунная пушка сработала. Зазубренный клинок вошёл в грудину, точно между сосками. Кровь пузырилась в ране, хвостовик ножа не был виден… Точка тань-чжун, подумал Гера. И зацеплена ян-бай — спасибо покойному комоду. Минута-другая у нас есть…

Пришпиленная к стене фигура рванулась к ним. Ещё раз. Что-то трещало. Не то дерево стенной панели, не то разрываемые мышцы и связки. Гера метнул нож, второй не успел — двое бойцов навалились с боков на тенятника. Свалка, серебристый высверк ножа, короткий хрип…

Есть точка тянь-шу! Есть ци-мень! И — нет двух бойцов, отброшены, упали тяжело, мёртво. Гере казалось, что он всё делает медленно и тщательно: три пальца выхватывают нож за черенок из ножен на левом запястье, тем же движением посылают в цель, клинок летит, поворачиваясь в полёте, пальцы хватают другой…

На деле всё мелькало с неуловимой глазом быстротой.

Бросок. Есть! Чжун-вань! Бросок. Мимо. Кровь брызнула — но лишь рядом с цзин-мень! Увёртлив, бля… (Краем глаза: татуированный боец бочком — к тенятнику, нож в левой, правая отставлена, изуродованная кисть капает красным…) Бросок. Есть! Вэй-шу! Бросок… Что за…

Нож сорвался с руки, ушёл в сторону. Из глубины квартиры — фигура в камуфляже. В руке — пистолет с глушителем. Чпок! Татуированный подломился, рухнул. Зрачок глушителя уставился на Геру.

Пуля ударила в грудь, когда он заносил очередной нож — бросить в стрелка. Вторая. Третья. Нож звякнул об пол. Дурак!! — подумал Гера. И умер.

Игнат умер чуть позже.

— У меня есть ещё одна просьба. Личная. Мой… — Юзеф сделал секундную паузу, — …лучший агент умудрился по уши втрескаться в тенятницу — латентную или в метафазе, пока не ясно… Ты можешь что-нибудь сделать?

— Я? Юзик, по-моему, раньше ты всегда отлично знал, что положено делать в таких случаях…

— Раньше было раньше. А сейчас… Паломники идут к тебе потоком. Ходят слухи об исцелённых от СПИДа и рака… Ты можешь что-нибудь сделать?